Эволюция фентези

О происхождении фэнтези

Термин «фэнтези», как и много других хороших терминов, происходит из греческого языка. Греческое «Фантазия» — это то же, что привычное нам «фантАзия». Слово имеет несколько корней: «фанОс» (как существительное означает «факел», как прилагательное — «светлый», «яркий») и глагол «прекрасно» («освещать», «являться»). «Фантазия» в своем оригинальном значении — это то, что мы об определенной вещи имеем в своей голове. Следовательно, это мыслительный образ. Со временем «фантазия» начала означать выдумки, галлюцинации и т. д.

Фэнтези и миф: общее и отличное

Фэнтези критикуют за то, что оно недостаточно серьезно относится к мифу. На самом же деле фэнтези может возникнуть только тогда, когда мы смотрим на миф как на нечто присущее нам. Это литература полностью метафорическая. Чтобы ее творить, надо верить, что мифы уже не работают.

Шведский фольклорист Карл Фон Зюдов увидел, что миф актуализируется двумя путями — как сказка (выдумка) и легенда (невероятная история о том, что произошло на самом деле). Фон Зюдов собрал рассказы очевидцев происходящего в легендах, и назвал их меморатами. Фэнтези так же, как и мемораты, прокладывает мост между реальной жизнью и выдумкой.

Немного из истории фэнтези

С чего начинается жанр? Автор энциклопедии о фэнтези Джон Клют (английский литературный критик. В 1980 году издал «Энциклопедию научной фантастики») говорит, что оно зародилось в конце XVIII века. Эта точка отсчета не случайна. Она связана с романтиками и их вниманием к народному творчеству. «Крошка Цахес» или «Щелкунчик» Гофмана читаются как настоящие фэнтези, если не воспринимать эти произведения как романтическую литературу. Оказывается, мы можем читать один текст по-разному, и будем получать от этого полностью различный опыт.

Во второй половине XIX века появляются тексты Джорджа Макдональда (шотландский писатель, который писал на границе между сказкой и фантастикой). В произведении «Фантастическое воображение» он описывает, как должно работать фэнтези. Макдональд говорит, что у природы есть свои законы, и мы не можем их изменить, а можем с ними только взаимодействовать. Но! Человек может создавать собственные миры со своими законами! Это и есть фэнтези.

Примерно через сто лет после Макдональда это очень хорошо объясняет Умберто Эко в заметках к «Имени Розы». Эко пишет, что надо ставить себе ограничения — тогда можно свободно выдумывать. В прозе ограничения диктует созданный нами мир. Он хоть и вымышленный, но мы все равно должны соблюдать законы, по которым он существует. Если мы уж попадаем в волшебный мир через шкаф, то иначе — никак.

Полностью фэнтезийную вселенную впервые создал Уильям Моррис (английский поэт, художник-прерафаэлит). А Толкин впервые назвал все это «фэнтези». «Фэнтези помогает снова увидеть», — писал он.

В XX веке пришел модернизм, который все сломал и захотел собрать снова. До модернизма был реализм, который с мифами работал очень плохо. Другое дело — Рембо, Элиот, Джойс. По атмосфере фэнтези не случайно похоже на их творчество.

Что касается фэнтези как массовой культуры. Мы уже выяснили, что оно рождается из мифа. А что может быть более массовым, чем миф? Поэтому в 60 годах фэнтези становится действительно популярным жанром. И способствует этому, как ни странно, наука.

В 80-е фэнтэзийникам захотелось чего-то нового; чтобы не повторяться. Поэтому Роджер Желязны начинает работать с египетской мифологией. Это были те же сюжеты, что и раньше, только в новых декорациях. Но оказалось, что гораздо комфортнее работать с мифами, в которых мы живем. Поэтому в девяностые годы в американском фэнтези начинается «десятилетие ангелов». Потому что американцы, по сути, собственной мифологии и не имеют. С другой стороны, сколько людей должно не верить в что-то, чтобы это считалось фэнтези? По последним исследованиям, в США примерно 75% людей верят в ангелов, причем не все из них — христиане.

Об особенностях фэнтези как жанра

Фэнтези часто обвиняют в дидактизме. Но хорошее фэнтези никогда не тычет читателя носом в какие-то конкретные идеи. Оно рассказывает их в метафорах и позволяет интерпретировать это так, как угодно нам.

Большое значение в фэнтези имеют счастливые финалы. Научная фантастика имеет более серьезные отношения со злом. А вот фэнтези всегда заканчивается хорошо. В фэнтези даже плохой финал — это не поражение, а момент прикосновения к чему-то другому. Толкин называет это явление эукатастрофой. То есть, развязка некоторых фэнтезийных произведений может восприниматься как катастрофа по масштабам. Но по сути это будет нечто совершенно противоположное.