Мода с точки зрения города и деревни

Долгое время мода не подвергалась у нас сколько-нибудь серьезному изучению и анализу. Мы как-то стыдились говорить о ней всерьез, оставляя ее оценку на уровне разговора «Что сейчас носят». Понятно, что теперь, делая попытку разобраться в психологических и экономических факторах, движущих модой, мы сталкиваемся с плодами собственных ошибок: мнения разнородны, противоречивы, нет четкого определения моды, не существует даже пусть спорной, но ясной теории. Сейчас отношение к моде стало иным: равнодушие специалистов разных областей знаний (философов, искусствоведов, социологов) сменилось пристальным вниманием, и это должно сыграть свою положительную роль в объяснении многих неизученных явлений и выработке общих позиций. Изучение движущих сил и создание основ теории моды важны не только для правильного определения ее места в формировании стиля или ее связи с развитием материальной культуры общества. Это сыграет большую роль в более умелом управлении модой и использовании ее экономического потенциала в интересах человека.

В конце концов служение людям — конечная задача любого теоретического исследования, каким бы далеким от жизни оно ни представлялось в процессе его разработки. Тем более это касается моды как явления, неотъемлемого от человека, его поведения и внешнего облика.

Мнение о том, что мода в своей основе интернациональна, находит все больше сторонников. Если сами закономерности развития и смены моды действительно едины для стран с различным общественным укладом, это нисколько не противоречит тому, что под влиянием различной идеологии, образа жизни, экономики мода может проявляться в отличных друг от друга внешних формах. То есть, развиваясь по одним и тем же законам, она может проявляться по-разному, поскольку движущие стимулы будут различны. Это может относиться как к различным странам, так, например, и к разным классам общества в капиталистических странах.

Можно предположить разные формы выражения моды и в нашем обществе, учитывая существование у нас двух различных социологических структур, таких, как город и деревня. Хотя обе эти структуры равноправны и развиваются в тесной взаимосвязи друг с другом, существенные различия между ними остаются. Эти различия, закономерные для социалистического общества, стираются по мере приближения данного общества к коммунизму. Большая работа по стиранию грани между городом и деревней проводится в нашей стране, что было отмечено на I съезде колхозников, проходившем в Москве в 1970 году. Огромное внимание уделяется сельскому строительству, организации службы быта, повышению культурного уровня сельского населения. Однако, несмотря на постепенную ликвидацию разрыва между городом и деревней, многие различия еще остаются. Они не носят антагонистического характера, интересы города и деревни в нашем обществе не противоречат друг другу. Среди этих различий одними из главных являются социально-экономические в сфере развития производительных сил, различный уровень механизации, большая или меньшая доля ручного труда. Существенное значение имеют также культурные, бытовые и природные различия. В этих условиях проблема одежды, так же как и строительство, архитектура, развитие культуры, и совершенствование быта не выпадают из общих задач развития деревни в нашей стране, а связаны с ними самым тесным образом. Предлагается решить вопрос, должны ли внешние формы быта в деревне точно повторять городские, если мы стремимся к ликвидации разрыва между городом и деревней. И может ли в этом смысле «городское» всегда считаться эталоном. Должны ли быть в деревне те же дома, мебель, одежда с точки зрения функциональных и эстетических свойств этих предметов? Отражаются ли существующие различия в моде, и в чем именно это можег проявляться, считаем ли мы правильным стремление к единой моде, или, наоборот, поддерживаем наличие двух разных путей? Какова во всем этом роль организаторов моды? Все эти вопросы ждут еще своего решения. Для того чтобы сделать правильные выводы, необходимо знать мнения разных специалистов: социологов, философов, искусствоведов, модельеров. К этому списку хотелось бы добавить также психологов и врачей-гигиенистов. Пока мы не имеем всех этих разносторонних и обоснованных высказываний, речь может идти лишь о начале дискуссии. Вполне возможно, что на первых порах мнения будут разными.

В повышении жизненного уровня современной деревни и ликвидации ее отставания в области культуры решающее значение имеет развитие производительных сил, которое влияет на формирование сознания людей и на изменение внешних форм быта.

Не касаясь общих социальных и экономических проблем деревни, хотелось бы остановиться на конкретных условиях, знакомство с которыми необходимо для того, чтобы попытаться ответить на поставленные вопросы. Для более близкого знакомства с жизненным укладом, бытом и традициями современной деревни, мне кажется, полезней всего будет взять конкретный случай, более или менее типичный.

Вот, например, одна из деревень Калининской области. Это обычная деревня, составная часть рядового совхоза, разбросанного на 20 километров в округе. От ближайшей железной дороги ее отделяет 80 километров и почти столько же от асфальтированного шоссе. Может быть, поэтому и сохранила первозданную красоту здешняя природа, которая сразу заставляет вас ощутить резкую разницу между городским и сельским ландшафтом.

Рекомендуем:

Time and Money Saving Solutions available with our All Inclusive Offers — deep carpet cleaning in Lambeth. 24 7 Customer Care, Proffesional Spring Cleaning, Quality Technician Certification, Wide Network Of Experienced Workforce. No minimum terms contract and transparent agreement, no minimum hours per cleaning appointment required - Prices are based on a minimum charge of the corresponding service to be provided.

Здесь есть все много раз воспетое русскими художниками, писателями, поэтами, и все же каждый из нас открывает для себя заново и огромное озеро с поросшими камышом берегами, и высокие сосны с лиственным подлеском, лесные речушки с темной от прелых листьев, но прозрачной водой, и старые просеки, поросшие малинником. Деревушка спускается к озеру, окруженная с трех сторон лесом, лес вторгается и на улицы...

Здесь вас ждет первый обидный контраст сельского быта, разрушающий восторженно-идиллическое настроение горожанина. «Ложкой дегтя» оказывается море грязи не только в центре самой деревни, но и по всей дороге, связывающей несколько селений с центром совхоза и вообще с миром. Пройти по этой дороге нельзя, можно лишь с трудом пролезть в резиновых сапогах. Проехать в хорошую погоду можно на грузовике, а в плохую — только на тракторе. Так ежедневно привозят в магазин хлеб, по этой дороге возят детей в школу, курсирует машина скорой помощи. Одним словом — это главная магистраль, если ее можно так назвать. Полоса твердого грунта длиной всего в одиннадцать километров многое могла бы решить в улучшении бытовых условий местного населения, ликвидации ненужных трудностей, которые стали привычными...

И, однако, — деревня благоустраивается, повышается культура, постепенно меняется привычный жизненный уклад. Деревня маленькая, всего две улицы, расположенные под углом, но здесь имеется медицинский пункт, библиотека, клуб, где выдают настольные игры и, по выражению местной детворы, «показывают кино». Правда, все это разместилось в старых бревенчатых постройках, новых бетонных сооружений здесь пока нет. Но ведь главное не в том, из чего построен клуб или библиотека: старые стены здешнего культурного центра не могут пожаловаться на отсутствие посетителей, хотя летом это главным образом школьники и молодежь.

А вот школы нет совсем — слишком маленький населенный пункт. Поэтому дети до четвертого класса ходят пешком в соседнюю деревню, а старших отвозят каждую неделю в совхозный интернат. Бревенчатые дома местных жителей, как старые, так и новые, построены в традициях старого деревенского быта: на одну семью, с русской печью, просторными сенями и кладовыми. К дому примыкает маленький двор, окруженный сараями. Никаких городских удобств пока нет: за водой ходят к колодцу, моются в русской бане «по-черному». Но во внутреннем убранстве дома чувствуется уже влияние города, хотя новые предметы не очень органичны в этой обстановке, кажется, что они не создают пока людям дополнительных удобств. Новая мебель стоит вперемежку со старой, традиционной. В горнице, прежде пустой и просторной, рядом с пышно убранной никелированной кроватью стоит еще диван, «шифоньер», круглый стол, комод, на нем — телевизор или приемник. Здесь, как и прежде, никто не живет: обедает семья в крохотной кухне, спят — в каморке за печкой. Есть еще передняя комната, отделенная от кухни перегородкой и по-старинному пустая. Здесь только простой стол, буфет, пара табуреток и длинная лавка. Здесь принимают соседей, читают вечером газеты, слушают радио, здесь дети учат уроки. Так живет семья, где взрослые работают в совхозе и, как говорят, ни в чем не нуждаются.

Кроме заработка имеется порядочное личное хозяйство: корова, пара свиней, несколько овец, куры. Ну и, конечно, большой огород. Одним словом, полная продовольственная база. Но только для своей семьи; здесь никто ничего не вывозит на продажу: рынок далеко, дороги плохие, да и времени нет.

Родители работают в совхозе, домашнее хозяйство обычно оставляют на детей. В данном конкретном случае их двое: мальчик одиннадцати лет «отвечает» за корову и свиней, девочка шести — за овец и кур. Дети относятся к этим обязанностям с полной серьезностью, им не приходит в голову сказать «не могу» или «не буду» этого делать, так же как «не хочу» есть того, что с вечера оставила мать. С детства воспитывается привычка к труду, ответственность и дисциплина. Надо сказать, что это ничуть не мешает детям пользоваться и благами окружающей природы и проникающей в село культурой. Они успевают сбегать на рыбалку и за малиной, сменить в библиотеке книжки и посмотреть фильм. Описанные здесь особенности жизни и быта крестьян одной деревни остаются достаточно типичными. Почти все трудности и недостаткй — преодолимы, и можно было бы привести примеры, где они уже изжиты. Для нас ведь не стоит вопрос: надо ли преодолевать все эти трудности и недостатки: безусловно надо, это уже делается, это одна из наших первостепенных задач. Речь идет лишь о путях преодоления, о способах решения задачи: как в городе, или сохраняя специфику и лучшие традиции села.

Но самое резкое и, пожалуй, трудно преодолимое отличие деревенского быта от городского — в условиях труда. Большую часть года здесь работают под открытым небом, независимо от того, печет ли солнце или льет дождь, дует холодный ветер или опустился туман. Погода может повредить или помочь работе, но никогда не может ее остановить. Конечно, что-то можно сделать и делается для того, чтобы силы природы не оказывали решающего влияния на результаты труда колхозников и совхозных рабочих. Но это касается в основном спасения урожая (что, безусловно, необходимо). Например, построив сараи для просушки сена и обеспечив транспорт, мы можем спасти от непогоды корма, но условия труда существенно не изменятся. Правда, можно отвозить людей на работу в крытых машинах, что уже осуществляется многими хозяйствами; в настоящее время ведется работа по созданию тракторов с герметичными кабинами. Однако большая часть полевых работ все равно будет проводиться под открытым небом. Единственным спасением от непогоды могла бы быть одежда, но эта проблема пока не решена. Специфика сельского труда сохраняется даже при росте механизации, независимо от изменения условий жизни крестьян.

Разница в уровне развития и внутренней культуры людей города и деревни мне кажется несравненно менее значительной, чем в окружающей обстановке и условиях труда. Здесь не всегда будет правильным говорить об отставании деревни. Правда, за последнее время используются различные формы культурного обслуживания населения самых отдаленных деревень. Выездные выставки произведений искусства, концерты на полевых станах, лекции по различным областям знаний, наконец, экскурсии и поездки колхозников и совхозных рабочих в города для посещения музеев, выставок, театров... Все это становится массовым явлением. И все же если сравнить возможности получения информации и повышения культурного уровня в городе и деревне, то здесь остается пока еще колоссальный разрыв. В связи с этим можно было бы предположить ббльшую разницу в развитии людей. И, однако, даже в нашем примере очень средней деревни резкой разницы горожанин — крестьянин уже отметить нельзя.

Сейчас можно говорить, скорей, об особенностях характера, манеры поведения, поступков, но не об отставании или существенной разнице в уровне развития. Недостаток некоторых внешних черт воспитания компенсируется естественностью, отсутствием показного в поведении и манерах, внутренним достоинством, связанным с традициями и окружающей природой, которая не может не накладывать свой облагораживающий отпечаток на человека. Всем известен обычай жителей русской деревни здороваться на улице с незнакомым человеком (со знакомым — само собой разумеется). А вот так здесь встречают случайного гостя: если в дом входит человек, знакомый или не знакомый, местный или приезжий, но «незваный» — в любое время происходит одна и та же процедура: здоровается гость, хозяева отвечают (но продолжают свое дело). Затем хозяева предлагают пройти и сесть, гость отвечает, что у него грязные ноги (естественно!), хозяева отвечают, что это не важно: «А у нас чисто, что ли?» (хотя пол выскоблен). Гость садится, водворяется молчание — никто не спросит, зачем вы пришли, пока вы сами не изложите причину визита. Иногда гость после молчания поднимается, говорит «до свидания» и уходит. Опять-таки его никто не спросит: «А зачем, собственно, ты приходил?» Так, просто зашел посидеть или посмотреть на приезжих, которые появились в доме.

Плохая ли это традиция? А не кажется, хорошая. Спокойное, уважительное, доверчивое отношение к людям, своими корнями уходящее в века. По-моему, это не просто вежливость, это воспитанность, которой могут позади видовать многие горожане. По-видимому, далеко не все черты, отличающие деревенский быт и поведение людей, живущих в деревне, от городских, нуждаются в изменениях, кое-что было бы желательно сохранить и при ликвидации разрыва между городом и деревней.

Многочисленные маленькие и большие деревни, расположенные в разных уголках нашей страны, имеют разные природные условия и особенности быта, не всегда совпадающие с описанным здесь примером, разную степень сходства или различия с городом. Но все они имеют общие черты, выраженные в специфике труда, связи с подсобным хозяйством — особой формой индивидуальной собственности. Это общее выражается и в характере людей, в их более уравновешенном отношении ко многим жизненным явлениям. Эти черты жизни быта и характера крестьян определяют их потребности, которые выросли вместе с развитием деревни.

Любопытно отношение сельского населения к одежде. Здесь можно также заметить четко сложившийся порядок в том, что приобретают, как и когда носят.

К сожалению, у нас нет еще сравнительных данных по видам и количеству одежды, которую приобретают горожане и сельские жители. Однако по тому, что приобретается приезжими в городских магазинах, и по одежде людей в будни и праздник можно судить, что крестьяне, пожалуй, тверже горожан знают, что они хотят купить и что им надо. Как правило, они не покупают что попало, а имеют определенный план покупок. Большую роль здесь играет сложившееся в определенном кругу понятие о необходимости той или иной одежды. Правда, этот традиционный подход к приобретению одежды сейчас начинает носить несколько иной характер. Растет культура, повышается жизненный уровень, возникает потребность получить не просто нужное, необходимое, но красивое, современное. А сейчас эти понятия самым непосредственным образом связаны с модой.

Тяга к красоте существовала в народе всегда; недаром многие произведения народного искусства остаются непревзойденными шедеврами. Но в устройстве своего быта, одежде сельские жители сейчас начинают отдавать предпочтение современным, «модным» предметам. Желание купить модное, отождествляемое с «красивым», порой вступает в противоречие с истинными потребностями, предметы иногда остаются нефункциональными в данных условиях, не создают необходимых удобств быта. Порой с появлением новых предметов бывает сбит старый, традиционный уклад, изживаются удобные в этих условиях, легко моющиеся предметы, а новые существуют пока «для мебели». Думается, это естественное стремление людей сделать все от них зависящее, чтобы их быт и внешний облик не отличался от городского, поскольку горожане до сего времени пользовались большими благами и комфортом и поскольку культура все же идет из города. Даже если люди и осознают, что новое порой менее практично, — ну что ж, готовы иногда и потерпеть неудобства ради того, чтобы одеться модно, ради красивой «городской» обстановки; особенно это касается молодежи. Вполне естественным кажется с приходом нового и прогрессивного исчезновение многих народных традиций, обычаев, предметов быта. Исчезают народные костюмы, обряды, русские бани, деревянные лавки, глиняные горшки. Многое из этого процесса логично: исчезли лапти и онучи, почему же удержаться понёвам? Построили общественную баню, зачем же строить свою; стеклянные банки много дешевле горшков, а алюминиевые ложки — расписных деревянных... С одной стороны, внедрение нового, безусловно, явление прогрессивное, способствующее росту современной деревни, и, однако, с другой — многие традиции, бытовая обстановка могли бы сохраниться и существовать наряду с возникающими новыми традициями, с новой предметной средой.

Среди лучших традиций и достижений нашего народа в прошлом можно найти много не просто самобытного, но разумного и полезного в наших современных условиях.

Безусловно, призыв к сохранению и возрождению лучших традиций прошлого не должен являться призывом вообще к старине. Уровень современной культуры, новый быт, новые условия и методы труда должны способствовать появлению и новых традиций, обычаев, обрядов. Однако в этой области создано еще очень мало, а многие традиции прошлого, вполне отвечающие и современным требованиям и вкусам, утрачены.

Повышение жизненного и культурного уровня деревни, вероятно, должно идти по двум линиям. Во-первых, внедрение всего нового и прогрессивного в организации труда, строительстве, культурном обслуживании, улучшении бытовых условий; во-вторых, бережное, внимательное отношение к существующим традициям, которые далеко не всегда являются признаком отсталости. Можем ли мы оправдать исчезновение народного костюма тем, что его функции не соответствуют современным требованиям к одежде или что его эстетические характеристики связаны прочными узами с внешним обликом патриархальной деревни далекого прошлого? В некоторых наших республиках и в социалистических странах народный костюм бытует. Иногда этот костюм сохраняется и используется как праздничный, но и в повседневной жизни мы встречаем отдельные формы и элементы народной одежды. Несмотря на новый уклад жизни, новые условия труда и внедрение техники, остается удобным узбекское платье и тюбетейка, западноукраинский киптарь.

Исчезновение народного костюма из русской деревни нельзя объяснить только естественным стремлением к удобству, новому художественному образу в одежде. Возможно, причины коренятся в далеком прошлом, когда деревня только начала тянуться за городом и воспринимать постепенно культуру, переносила в свой быт и внешние признаки этой культуры. Завершилось исчезновение народного костюма в быту русской деревни уже в наши дни. Да и откуда, собственно, у нового поколения должно явиться желание носить то, что носили их деревенские бабушки, когда можно взять пример с городской молодежи и одеться модно. Кто, когда пытался сохранить в селах любовь к народному, традиционному, разъяснить, что кое-что из этого народного вовсе не хуже, а лучше того, что мы сейчас носим или используем у себя в доме. Из деревни ушла народная утварь, гнутые санки, овчинные шубы. Ушло это не потому, что плохо, устарело, не годится в современных условиях. Причины здесь различны, и среди них очень важны экономические. Но, кроме того, мы этим просто не занимались, не учили людей разбираться в том, что надо бережно хранить, что в этом ценного, что это нужно, полезно, удобно, и ничуть не хуже нового городского и не принадлежит к тем отголоскам старого в нашем быту, которые следует искоренять. Культура, идущая в деревню из городов, охватывает многие области — литературу, музыку, театр, изобразительное искусство. Как ни парадоксально, хуже всего обстоит дело с прикладным искусством, одним из самых древних народных искусств. (Исключение составляют области, сохранившие старинные народные промыслы.) Вспоминаю один эпизод, происшедший в волжском городке Городце. Группа художников из Москвы тщательно копировала потрескавшуюся доску карниза маленького домика, украшенную старинной резьбой, изображающей птицу «сирин». Хозяйка дома, польщенная вниманием к своему жилищу, посетовала, что рано приехали: муж собирается подновить резьбу и выкрасить ее серебряной краской (!). Случай достаточно типичный, он вполне мог произойти и в деревне. В том же селении Калининской области, например, есть дома, где деревянная обшивка тщательно разграфлена «под кирпич».

Конечно, невозможно и не нужно искусственно тормозить развитие и внедрение нового. Если старый обряд праздника урожая или удобные формы народного костюма органично войдут в наш современный быт, не вступая с ним в противоречие, только тогда можно продлить их жизнь. Невозможно в век синтетических материалов ожидать, что крестьяне будут ткать себе холст на домашнем станке. Значит, для сохранения в быту народных тканей, костюмов, посуды мы должны искать способы их производства или воспроизводства в новых условиях. Кроме того, необходимо решить вопрос их сосуществования с современным, органичного врастания в современный быт, иначе увлечение старинным, народным может оказаться лишь модой, временным явлением, которое, как и всякая мода, в конце концов пройдет.

Сила моды достаточно велика, и ее можно было бы привлечь в помощники, чтобы восстановить и укрепить позиции народных промыслов. Однако из-за нашего неумелого обращения с модой и недостаточного понимания серьезности этого явления, именно мода сыграла весьма неблаговидную роль в скорейшем уничтожении некоторых традиционных предметов быта и народной национальной одежды.

Общеизвестна такая закономерность в восприятии моды. Все, что ушло из моды недавно, кажется нам некрасивым, противоестественным, смешным. Так, мы долгое время не воспринимали костюм 20-х и 30-х годов нашего столетия. Однако сейчас наше отношение к нему настолько изменилось, что современная мода стала повторять элементы этой моды, их охотно принимает и старшее и молодое поколение. А вот мода 40—50-х годов еще не прошла проверку историей, высокие ватные плечи и кок из волос над лбом героини мешают нам даже воспринимать сюжет фильмов этих лет.

Вот мне и кажется, что некоторые традиционные формы одежды и домашней утвари, бытовавшие совсем недавно, воспринимаются сейчас в деревне как старая, недавно ушедшая и потому нежеланная мода. Для горожан это история, это те уникальные произведения и предметы, которые каждый с радостью переставил бы с витрины музея в свой интерьер. Мы их как бы полюбили заново, не потому, что ими пользовались прабабушки, а потому, что воспринимаем их как памятники искусства нашего прошлого. Но вот в деревне Борщево Воронежской области еще перед войной молодые девушки в праздник носили рубахи, вышитые броккаровскими розами и украшенные ожерельем из нескольких ниток пестрых бус. Рубаха была заправлена в яркую, короткую юбку в сборку, а на голове — полушалок, которых у каждой невесты было запасено не менее десяти. Замужние женщины носили понёвы с такими же рубахами. Однако главным образом это были женщины и девушки, которые рано бросили учиться и работали в колхозе. Молодежь старших классов школы или окончившая в городе техникум такой одежды не носила. Происходило как бы внешнее расслоение на «деревенских» и «городских» среди жителей одной и той же деревни. А кому же хочется сознательно показать себя отсталым, хотя бы и внешне? Остатки народного (пусть не очень «чисто» народного) исчезли довольно быстро. Мне пришлось разговаривать с людьми из этой деревни году в 55-м — ни одна старуха не носит уже понёвы, да и никто не вспоминает о них, как будто этого не было. В других местах этот процесс мог быть несколько иным, но всюду это — наступление городской моды, новых материалов, всюду связано с повышением культуры, благосостояния и, как ни парадоксально, сюда можно добавить и большее общение с искусством: театр, кино, выездные выставки, сельская самодеятельность.

В связи со всем сказанным у меня вызывает сильное сомнение возможность создания какого-то даже варианта моды для села. Это сомнение еще более укрепляется тем, что наше «среднее» село — именно среднее — реальный пример, но не образец, к которому стремится сейчас в своем развитии деревня. Передовые колхозы и совхозы, круг которых мы стремимся расширить, строят многоэтажные дома, проводят газ, создают дворцы культуры и стадионы. Городской быт, хотя и при специфике сельского производства, естественно делает все менее реальным разговор об особой моде. Этот разговор может, пожалуй, сводиться скорее к специфике местных вкусов, что также относится и к отдаленным друг от друга городам.

Мы уже говорили о некотором противоречии между стремлением крестьян одеться модно, устроить свой быт по-городскому и реальными потребностями, которые таким образом не всегда бывают удовлетворены. И здесь мы должны прийти на помощь многомиллионному населению наших сел. Дело не в том, чтобы создать какой-то сельский уклон в моде, но в рамках одной и той же моды выпускать такие виды одежды, которые будут удобны для использования и в условиях сельской местности. Надо учесть, что и при квартирах с центральным отоплением и газом у крестьян сохраняются еще личное хозяйство и условия работы, отличные от городских. Следовательно, основная одежда нашей жизни — повседневная, рабочая и домашняя, должна быть приспособлена для этих условий. Если сейчас сельская молодежь (а это в особенности относится к молодому поколению) покупает неудобное, но модное, то тогда она сможет купить модное, но удобное, нужное. Если посмотреть, что делается у нас в этой области, то мы можем сказать просто — ничего. Нельзя же считать серьезным вариации на тему ситцевого бала, которые время от времени под аплодисменты горожан демонстрирует то один, то другой Дом моделей, или, например, создание рабочей одежды на уровне показа мод в кинофильме «Живет такой парень». Правда, иногда крупные совхозы заказывают рабочую одежду для своих работников ферм, полеводов, механизаторов, но вся эта работа никак не организована в крупном масштабе и носит случайный характер. В несколько лучшем положении профессии, близкие к производственным рабочим (механизаторы, трактористы, комбайнеры), так как они нуждаются в той же одежде, носят куртки и комбинезоны. Для некоторых профессий используются белые халаты, там, где этого требуют правила гигиены, в качестве теплой одежды — всюду телогрейки. Этим и ограничивается список специальной и рабочей одежды, которую можно увидеть в колхозах и совхозах сегодня.

Однако, как и в городе, одежда для работы требует здесь особого внимания. И если на производстве сейчас стоит вопрос эстетики рабочей одежды, а охрана труда давно является обязательным условием, то в деревне надо начинать все сначала. Работа первостепенной важности — это не только создание, но немедленное, обязательное распространение одежды, защитной от непогоды

Известно, что кое-где такая одежда существует, например для чабанов высокогорных пастбищ, которым негде укрыться от бури и дождя. Но в обычной русской деревне с электричеством и телевизорами люди тоже идут на работу, как мы уже говорили, в любую погоду и проводят на открытом месте целый день. По-настоящему, для дождливой погоды здесь должна быть такая же одежда, как для рыбаков, уходящих в море: клеенчатые брюки, такая же куртка, шляпа или капюшон и резиновые сапоги. Ведь если сверху льет дождь, то снизу или высокая мокрая трава или земля, которая превращается в грязь. Если мы одели моряков и рыбаков, то трудности бури и шторма остаются, но мы сделали все от нас зависящее, чтобы человек меньше от них страдал.

Специальная рабочая одежда для села, мне кажется, должна разрабатываться целенаправленно — для данного назначения и конкретных профессий. Что касается домашней, повседневной и праздничной одежды, и главное, ее ансамбля, а здесь никакой специальной работы не проводится, мы успокаиваем себя тем, что в селах уже одеваются «как в городе». Да, если говорить о моде. Но вспомните опять-таки условия и обстановку и решите: всегда ли годятся в деревне наши пальто, шапки, туфли, сапоги, чулки? Годится ли это все, чтобы создать максимум удобств и выглядеть красиво? Зимний холод в деревне требует совсем других защитных средств, чем в городе. Здесь невольно вспоминается одежда крестьян на Руси, ее поразительная законченность и функциональность — шуба со сборами из овчины, платок, варежки, валенки. Не случайно при полном исчезновении русского народного костюма в русской деревне многие детали зимнего «ансамбля» народной одежды бытуют и сейчас. Валенки, клетчатые шерстяные шали и платки всех размеров (это, пожалуй, единственные предметы, которые наша промышленность выпускает для нужд села), они обычно дополняются шерстяными узорными варежками ручной вязки С чем же носят эти предметы сейчас? С телогрейкой и ситцевой юбкой на работу и с городским пальто — в праздник. Как видите, и тот и другой ансамбль вызывает сомнение. Телогрейку и ситцевую юбку мы не смогли пока заменить более удобным костюмом, в котором не страшны были бы вьюги и метели. Что касается пальто, мы много лет удивлялись пристрастию сельских жителей старшего поколения к одному фасону; пальто из бостона в талию, сзади со складкой, воротник из лисы. Если посмотреть на это пальто внимательно, мы заметим, что оно больше всего похоже на русскую поддевку. Оно легкое, теплое, довольно длинное, плотно схватывает талию. С ним не могут соперничать короткие прямые или широкие пальто из драпа, которые предлагала нам мода последних лет. Мода диктуется наиболее развитыми культурными центрами, городами, сейчас — Домами моделей, расположенными в крупных городах. Она претворяется в жизнь промышленностью, а затем распространяется народом. Народ может принять и не принять модные предложения, и от этого зависит их дальнейшая жизнь. Если мода противоречит логике и удобству, среди ее предложений нет того, что нужно сегодня людям, возникает следующее. Люди с самостоятельными мнениями или вкусами продолжают носить старомодные, но удобные пальто из бостона или подхватывают возникшие местные моды, плод творчества сельского рынка, но приспособленные к местным условиям. Другая часть (в основном молодежь) слепо подхватывает ограниченные в своем диапазоне модные новинки и выглядит нелепо, а часто рискует здоровьем, как это было, например, в период мини-моды. Это относится в одинаковой мере как к деревне, так и к городу, так как ассортимент модных предложений и выпускаемых товаров не всегда удовлетворяет и требования горожан. Мы, к сожалению, не можем похвастаться, что тщательно изучили и поняли их нужды и потребности. Ликвидировать эти пробелы, очевидно, можно и нужно одновременно.

Мы не можем заставить молодежь считать модным старомодное или резко отличное от того, что носят сейчас в городах. Но мы можем более разумно подходить к созданию модных предложений, тем более что у нас есть такое мощное средство распространения массовой моды, как промышленность.