Глава 1

— Собирайтесь вокруг, парни, — произнёс Лизоблюд в украденный у сержанта мегафон. Встроенная схема сделала его голос скрипучим и мерзким, как у сержанта. — Наступило событие, которого вы все ждали — из имплантированной Биллу ножной почки начала распускаться новая ступня — всего десять баксов за билет, чтобы увидеть это уникальное и возможно жуткое событие.

Казарма, в которой происходило распускание, быстро заполнялась. Большинство рекрутов в Лагере Диплаторий хотели взглянуть на распускание почки новой ступни Билла. Ножная почка была имплантирована в культю Билла тремя днями раньше на медицинском спутнике «BRIP 32», расположенном в Пойнт-Лёсс. После имплантации Билл был доставлен на Диплаторий, большую военную базу на планете Шистер. Он должен был прождать три дня, прежде чем его трансплантант распустится. Таймерная повязка гарантировала, что он будет следовать медицинскому предписанию. С таймерными повязками иногда возникали трудности, но к счастью Билла этого не произошло. По крайней мере насколько он знал.

Пятидесяти тысячам космических пехотинцев, размещённых в Лагере Диплаторий практически нечего было делать. Лагерь располагался на сотне акров полузатопленной земли в центре Нечестивого Болота, самого большого и вонючего болота на планете Шистер. Почему лагерь был построен в центре болота — это было тайной, покрытой мраком. А может и не было. Некоторые говорили, что это была случайность, вероятно допущенная в Центральном Штабе на Хелиоре. Другие утверждали, что место было выбрано умышленно, потому что жёсткие условия воспитывают сильных людей если, конечно, не убивают их. Или калечат. Или сводят с ума.

«И если они что-то делают, то там, откуда они пришли, ещё хуже.»

Это девиз Великолепных Убийц из Боевого 69-го Полка Глубокого Космоса — подразделения, к которому в настоящий момент был прикреплён Билл.

— Давай снимай повязку, — сказал Канарси. — Дай взглянуть.

Билл огляделся. Казарма была заполнена. Тех десяти баксов с головы, которые собирал для него у входа Лизоблюд, по расчётам Билла должно будет хватить на покупку новых боевых ботинок. Та плата, за которую он демонстрировал ступню, являлась необходимостью, так как военные не собирались возмещать ему затраты на постоянно приходящие в негодность или не подходящие к имеющей отвратительный вид раненой ноге Билла новые ботинки.

Лизоблюд с энтузиазмом махнул ему, чтобы он начинал. Он относился с энтузиазмом ко всему, проявляя любезность, почтительность и послушание. И всегда хотел помочь своим приятелям. Всё это не было характерно для десантников и потому они все его ненавидели. И называли Лизоблюдом. Биллу он нравился, так как напоминал ему Трудягу Бигера, который поступал точно так же. Правда тот, конечно, был шпионом Чинжеров. И к тому же роботом.

— Вот, — сказал Билл и ухватился за повязку. Раздался предупреждающий звук и его пальцы ужалило током. — Ох. Ещё не время. — Повязка хрипло прожужжала и освободился её кончик. — А теперь пора, — сказал он, разматывая первый виток повязки, и все зрители придвинулись поближе.

Когда Билл размотал второй слой, они все разом вздохнули. На их лицах читалось лихорадочное возбуждение, дыхание стало частым и тяжёлым, а когда Билл снял третий слой повязки, многие нервно сжали ладони. Нога Билла не была чем-то из ряда вон выходящим, но в таком скучном, презренном, некомфортабельном болоте, как это, даже тараканьи бои были событием более значительным, чем борьба в грязи обнажённых женщин.

Возбуждение, или что бы то ни было, достигло пика, когда восемьдесят или около того здоровых парней низкого военного ранга и низкого IQ¹, битком набившихся в заполненный дымом пластиковый домик, прищурившись наблюдали, как Билл разматывает четвёртый и последний слой повязки.

Конечно вы думаете, что Билл одним из первых взглянул на свою новую ступню, так как она в конце концов была его ступнёй. Однако вы ошибаетесь: сняв повязку Билл суеверно посмотрел куда-то в сторону. Последний день у него было какое-то странное ощущение в этой ступне.

Он посмотрел на внимательные лица вокруг него, их взгляды приклеились к его ноге.

Толпа издала хихикающий звук. Это было странно, совсем не то, чего ожидал Билл. А затем они начали смеяться. Не вежливым, благодарным смехом, какой вы могли бы ожидать услышать в ответ на распускание ножной почки, а громким, тяжёлым издевательским гоготом.

Билл мельком взглянул вниз. Затем быстро отвёл взгляд. Затем снова взглянул вниз с содроганием, снова задумчиво отвёл взгляд, собрался с силами и посмотрел.

— Знаешь, Билл, — сказал Ковальски, — я знал, что это распускание твоей ступни будет стоящим зрелищем. Я имею в виду то, что оказалось под повязкой; ты имплантировал ножную почку, ты получил ступню — верно? Неверно. Билл, я хочу поблагодарить тебя. Это прекраснейшее из зрелищ, которое я когда-либо видел с момента гибели кэпа.

Билл пробно пошевелил когтистыми пальцами.

— Похоже, работает прекрасно, — сказал он.

Она действительно прекрасно действовала. Но ещё лучше она бы действовала у аллигатора, потому что это была прекрасная, зелёная, чешуйчатая, когтистая лапа аллигатора, которая теперь росла на конце лодыжки Билла.

Что наделали эти доктора? Они что, экспериментировали, пытаясь превратить его в рептилию? Он не заблуждался насчёт них. Ещё недавно у него в качестве ступни была гигантская мутировавшая цыплячья лапа, так что он знал, что возможно всё что угодно. Вероятно — в Десанте. Да и ступня в общем-то была ничего. Ну, может быть, слишком много пальцев, но ведь это совсем не плохо, и он был очень доволен, пока она не засохла и не отвалилась.

А это была маленькая зелёная ступня, но она работала. И по идее должна была сильно вырасти. «На зависть любому встречному аллигатору», — уныло подумал он. Билл не прекращал удивляться чудесам человеческой мысли, чьё олицетворение было у него перед глазами. По любым стандартам это было гениально. Возможно слегка бесполезно, но тем не менее гениально. Правда Биллу, который, как и многие до него, был взбешён как тысяча чертей, от этого было не легче.

* * *

Билл ковылял по коридору, слегка прихрамывая на левую сторону, оберегая свою когтистую узловатую левую ступню. Его новая аллигаторская ступня ещё не выросла до полного размера, так что пока сохранялась разница в чуть больше дюйма между левой и правой ногой. А так ступня сама по себе была вполне здорова и способна нести его вес, хотя при ходьбе когти царапали пол.

Его конечной целью являлась небольшая больничная палата на двенадцатом уровне главного здания базы. Он добрался туда слегка запыхавшись, так как ходьба на когтистой аллигаторской ступне требует небольшой практики, прежде чем вы научитесь хорошо делать это.

Палата была шириной в три метра и разделена на две части: одна — приёмное отделение и комната ожидания, а в другой находился компьютер. На военной базе на Шистере работал компьютер Квинтаформ, не последней модели, но практически такой же хороший.

Билл вошёл и сел в кресло в комнате ожидания. Он здесь находился один. Это было необычно, так как перед компьютером обычно выстраивалась очередь из желающих проконсультироваться.

Не раньше чем он сел, громкий металлический голос произнёс:

— Привет! Я — компьютер Квинтаформ; пожалуйста войдите и покажите мне свой личный жетон.

Билл сделал так, как ему велели. Внутренняя комната компьютерной станции была раскрашена в бежевый цвет. На всех четырёх стенах было полно различных групп переключателей и циферблатов. Высоко в стену были вделаны громкоговорители. Из одного из них звучала музыкальная программа.

Билл предъявил свой жетон, компьютер Квинтаформ прошипел и одобрительно щёлкнул.

— Да, Билл, — сказал он, — какие проблемы?

— Доктора по ногам на медицинском спутнике имплантировали мне ножную почку, — пояснил Билл. — И взгляните, что из неё выросло!

Квинтаформ выпустил металлический псевдоус с мерцающим стеклянным глазом на конце и исследовал ступню Билла.

— Здорово! — произнёс компьютер и начал хихикать.

— Это не повод для смеха, — сказал Билл. — И, во всяком случае, роботам не положено смеяться.

— Извините, — ответил компьютер. — Просто хотел чтобы вы расслабились. А теперь, я так понимаю, вы хотите чтобы доктора исправили вашу другую ступню, чтобы она соответствовала той, с когтями?

— Нет! Я хочу две нормальные человеческие ноги, как те, с которыми я начинал.

— А, ну да, — сказал компьютер. Он некоторое время жужжал и гудел, по-видимому просматривая свои банки памяти и ища подходящее решение проблемы Билла. Затем он произнёс: — Ступайте в комнату 1223-B на уровне Медянка, Секция Вектор — Второй Вектор, и они займутся вами.

Продвижение по базе было не лёгким делом, так как основное здание имело размер среднего города и содержало свыше трёх тысяч комнат, пыточных камер, мест встречи, пунктов раздачи контрацептивов, кафетериев внутривенного кормления, складов и тому подобного, занимавших более десяти уровней. Известны случаи, когда десантники днями бродили по ней в поисках нужного места. Практически каждый раз, проходя через неё, вы могли видеть спящих в интерсекциях в кучах камуфляжных костюмов десантников. Было печально известно, что когда вы отправляетесь куда-либо на базе, с собой нужно брать запас провизии и полный контейнер воды. Как только Билл вышел, рядом с ним опустился летательный аппарат, размером с электрический карт для гольфа.

— Привет, Билл, — произнесла голосовая коробка карта. — Меня прислал компьютер, чтобы доставить тебя к месту. Любишь выпить? Ничего слишком хорошего для наших парней в униформе.

Билл заметил, что карт говорит слишком уж любезно. Но все равно вошёл. Это было много лучше, чем пешком пройти бесконечные мили до Комнаты 1223-B.

Они быстро мчались по зеленовато-серым коридорам, карт жужжал сам себе весёлую мелодию. Они пересекли Ремонтную и Коммуникационную секции и направлялись в секцию, называемую Планирования.

— Это не похоже на медицинскую секцию, — сказал Билл.

— Не волнуйся, — ответил карт. — Я знаю, куда направляюсь.

Они пронеслись вверх по склону, до конца по изогнутому коридору и достигли двери. Билл вздрогнул, потому что карт набирал скорость, а дверь была закрыта. Он съёжился в кресле, когда увидел, что карт по прежнему несётся на дверь. Билл закрыл глаза и прикрыл руками голову. Когда он снова поднял взгляд, они были уже с другой стороны двери, которая открылась по сигналу электрического глаза и теперь снова закрывалась.

Он был в неком подобии комнаты отдыха офицеров, отделанной в стиле старых салунов Земли. Здесь были лампы Тиффани и тёмная мебель, сделанная из настоящего пластика. Здесь также была длинная стойка с одетыми в белые рубашки барменами, работающими за ней. Здесь был музыкальный автомат, играющий винный рок на подделках под оригинальные древние инструменты, типа синтезаторов и электрических гитар, некоторым из них на вид было несколько сот лет, хотя скорее всего они были сделаны на прошлой неделе. Здесь было около дюжины одетых в форму офицеров обоих полов. У всех них в руках были стаканы с выпивкой. Они зааплодировали, когда карт влетел в комнату, сделал изящный круг в середине и остановился.

— Извините, — сказал Билл. — Это Медицинская секция?

Этот вопрос вызвал взрыв здорового смеха. Мужчины столпились вокруг и поздравили Билла с его остроумием. Одна женщина, как минимум майорша, с пушистыми светлыми волосами, вздёрнутым носом и гигантскими грудями села к Биллу на колени и смачно его поцеловала. Кто-то ещё спросил, что он хочет выпить. Билл был так растерян, что просто сказал да. Они подали ему прощальный кубок, заполненный смесью из алкогольных напитков этого дня. Наиболее ощущался вкус рома, наравне с резким привкусом героина, и Билл благодарно осушил его, научившись никогда не рассматривать в бокале дарёную выпивку.

Леди майор, которая целовала его, слезла с коленей и приблизилась к его лицу. Приблизившись так, что её нос оказался на расстоянии нескольких миллиметров от его, она надолго и глубоко заглянула в глаза Билла. Затем она произнесла волнующим контральто, слегка запинаясь от виски:

— Ты такой, каким я тебя представляла.

— Ну, — сказал Билл, — я стараюсь.

— Какое умное замечание, — прошептал один полковник другому.

— Он явно умный парень, — произнёс седой полковник, производивший впечатление старшего офицера. — Кто-нибудь, дайте ему сигару. И не давайте больше этой адской смеси; налейте ему немного хорошего коньяка, который мы раздобыли при разграблении Главной Базы после атаки.

С сигарой в одной руке, стаканом коньяка в другой, и самодовольной улыбкой на лице, Билл не был готов к следующему вопросу.

— Скажи мне, Билл, — майор с лисьим лицом и мерцающими пересекающимися знаками вопроса Второго Разведывательного Директората на погонах, — что ты думаешь о ситуации на Тсурисе?

— А это имеет какую-то связь с медицинским обслуживанием здесь? — спросил Билл. — Если да, то у меня есть жалоба.

— Дорогой друг, — сказал майор с лисьим лицом. — Ты ещё не знаешь о положении на Тсурисе?

— Я здесь только три дня, сэр, — ответил Билл, сделав большой глоток из стакана, чтобы залить свои подозрения относительно этой офицерской любезности. Глубоко внутри он осознавал, что все это неестественно. Но ещё глубже в душе он хотел насладиться хорошей выпивкой.

— И что ты всё это время здесь делал?

— Выращивал новую ступню, в основном, — ответил Билл. — И вот что я хотел спросить...

— Об этом позже, — сказал майор. — Тсурис — планета неподалёку отсюда. Иногда её ещё называют Таинственной Планетой.

— Ах да, я слышал о ней, — слабо произнёс Билл сквозь растущий алкогольный туман в голове. — Это то место, откуда рассылаются таинственные радиопослания, не так ли?

Майор пояснил, что военной базе на Шистере была поставлена задача очистить Тсурис, таинственную близлежащую планету. Точных сведений об этой планете нет. Сквозь тяжёлые слои облаков не было сделано ни одной приличной фотографии. В облаках были разрывы и планета похоже получала обилие солнечного света, но как только военные разведывательные корабли начинали маневрировать, чтобы произвести фотографирование открывшегося участка, он всегда затягивался, прежде чем они успевали приблизиться.

— Странно, — произнёс Билл. — Похоже, что кто-то управляет ими, а?

— Совершенно верно. Выпей ещё, — ответил майор. — Как ты верно заметил, с Тсуриса исходят радиосообщения, но все они — полная бессмыслица. Но что хуже всего, корабли, пролетающие поблизости от Тсуриса, исчезают, чтобы появиться снова в миллионах миль от того места, и нет никаких объяснений, как они делают это.

— Похоже это то место, которого следует избегать, — сказал Билл с пьяной искренностью, одновременно кивая и делая глоток. И не сказать, чтобы у него это здорово получалось.

— Ах, если б мы только могли, — ответил майор. — Но мы не можем, конечно же. Мы — военные. Мы идём туда, куда нам нравится.

— Верно, верно! — закричали другие офицеры, запальчиво вскидывая руки с бокалами.

— И в любом случае, — продолжал майор, — если что-то на Тсурисе может отбрасывать корабли на миллионы миль в сторону от их курса, это та сила, которая может быть крайне важна для нас. Нам нужно знать, как это работает, на случай если тсурианцы или кто там живёт намереваются использовать её против нас.

— А если так, — вступил в разговор седой полковник, — нам необходимо вышвырнуть этих тсурианцев прежде, чем они получат шанс проделать то же с нами.

— Быть может будет безопаснее, — сказал капитан спецназа, — вышвырнуть их даже если они не имеют дурных намерений.

— Верно, верно! — проскандировали другие офицеры.

Они все посмотрели на Билла, ожидая, чтобы он сказал что-нибудь. Билл попытался принять интеллигентный вид, хотя уже весьма смутно ощущал происходящее.

— А вы не пытались высадить на планету разведывательный корабль? Таким образом вы могли бы разузнать что к чему.

Майор скрыл своё отвращение за фальшивой улыбкой.

— Много раз, дорогой мой десантник, — ответил он. Как ты должен очень хорошо себе представлять, они никогда не возвращались, никогда не давали о себе знать.

— Это плохо, — пьяно пролепетал Билл. Затем им овладели кровожадные амбиции. — Почему бы просто не отойти и не послать ядерные торпеды? Взорвать их! Уничтожить их!

— Мы и сами об этом думали, — сказал майор. — Но это против правил войны, как брешут левые коммунистические газетёнки, и нашим слюнтяям-депутатам в преддверии выборов это не понравится. Им нужна полная официальность. Объявление войны и вся тому подобная чепуха. После того, как их не выберут, мы вернёмся и сделаем всё, что только захотим, но в настоящий момент наши руки связаны. Наши ракеты в хранилищах. Мы топим свою печаль в выпивке.

— Хорошо... — Билл немного подумал. — А почему бы не объявить им войну?

Офицеры с одобрением закивали головами.

— У тебя верные инстинкты, десантник. Но не раньше выборов. Затем мы сможем разбомбить их к чёртовой матери. Но до тех пор нам необходимо сохранять некую иллюзию законности. Проблема в том, что мы не можем найти на Тсурисе никого, с кем можно разговаривать. На самом деле мы даже не уверены, что там вообще кто-то есть.

— Отсюда очевиден ответ, — сказал полковник. — Уверен, ты и сам об этом думал. Если мы сможем высадить разведывательный корабль на поверхность планеты, с кем-либо на борту, несущим послание от Адмирала, как минимум мы сможем вызвать тсурианцев на разговор. Затем мы выставим требования, которые они отвергнут. И мы получим шанс сослаться на «непоправимое оскорбление, смываемое только кровью», как на причину войны.

— Если, конечно, тсурианцы не успеют достаточно быстро извиниться, чтобы предотвратить вторжение, — сказал полковник.

— В современной войне все решает скорость, — заметил майор. — Что ты думаешь об этом, Билл?

— По мне — хороший план, — ответил Билл. — А теперь, если вы направите меня в Медицинский сектор...

— Сейчас не время для этого, десантник, — сказал майор. — Мы хотим поздравить тебя, а затем рассказать, как управлять разведывательным кораблём.

— Минутку, — сказал Билл. — Что вы собираетесь со мной сделать?

— Дорогой мой десантник, — ответил майор, — пройдя через эту дверь, вы добровольно согласились на то, чтобы отправиться на Тсурис на разведывательном корабле.

— Но я не знал! Компьютер сказал мне прийти сюда!

— Всё верно. Компьютер выбрал тебя добровольцем.

— Он мог это сделать?

Майор почесал затылок.

— Не знаю. Почему бы тебе не спросить его?

Он зловеще рассмеялся, когда Билл, шатаясь, попытался встать на ноги и почувствовал, как вокруг его лодыжек защёлкнулись автоматические кандалы.

* * *

Лизоблюд выглядел ужасно. На протяжении множества последних дней все сослуживцы избивали его, потому что он был слишком дружелюбен и внимателен к другим, а это не было свойственно десантникам. Первый урок, который получал настоящий десантник, это то, что вся жизнь — сплошная цепь Борьбы-с-Приятелями. Военные психиатры поставили ему диагноз синдрома прикосновения Шмида, зеркальной противоположности прикосновения Мида, когда всё, к чему ты прикасаешься, превращается в золото. Но один из коллег психиатров, майор-доктор Шмелленфусс, был не согласен. Он говорил, что Лизоблюд — классический случай рассеянного психоза, отягощённого тенденцией к самоуничтожению. А всё, что знал Лизоблюд — что все самое худшее жизнь готовит для него. А всё, что он хотел — это всего лишь делать людей счастливыми.

К примеру возьмём то, что происходит сейчас. Конечно, он выглядел не очень хорошо. Ну а кто бы хорошо выглядел, если бы был прижат к горячему котлу в прачечной, где Билл, занеся в воздухе огромный кулак, угрожал разорвать его на части?

— Билл, подожди! — завопил Лизоблюд, когда глаза Билла сузились, а сам он приготовился просунуть голову Лизоблюда сквозь полудюймовую мягкую сталь, из которой был сделан котёл. — Я сделал это для тебя!

Билл заколебался, кулак завис для смертельного удара.

— Как ты это объяснишь?

— Потому что твоё добровольное участие в этой миссии принесёт тебе медаль, большую премию, годовое снабжение таблетками от венерических болезней и, что самое важное, немедленную почётную отставку!

— Отставку?

— Да, Билл! Ты вернёшься домой!

На Билла нахлынула волна ностальгии, когда он вспомнил свой домашний мир, Фигеринадон, и то, как сильно он хотел увидеть его.

— Ты уверен? — спросил он.

— Конечно же я уверен. Просто подойди к офицеру-вербовщику, когда вернёшься. Он все сделает для тебя.

— Здорово, — сказал Билл. — Единственная проблема — это то, что это самоубийственная миссия, и маловероятно, что я вернусь с неё. А если я не вернусь — никакой отставки, не так ли?

— Ты вернёшься, — ответил Лизоблюд. — Я гарантирую это.

— И каким же образом?

— Потому что после того, как я записал в добровольцы тебя, я и сам записался в добровольцы. Так что я позабочусь о тебе, Билл.

— Ты даже о себе не можешь позаботиться, — заметил Билл. Он вздохнул. — Я имею в виду, что это очень мило, что ты хочешь мне помочь, Лизоблюд, но я не желаю этого.

— Теперь я понимаю, Билл, — сказал Лизоблюд, освобождаясь от захвата Билла и проскальзывая подальше от котла, который продолжал нагреваться. Он понял, что момент непосредственной опасности миновал. Иногда Билл мгновенно вскипает, но если вы избежите моментального увечья, он вскоре снова остывает.

— И в любом случае, — продолжил Билл, — как ты записал меня в добровольцы? Только я сам могу записаться в добровольцы.

— Здесь ты попал в точку, — ответил Лизоблюд. — Может тебе лучше спросить об этом компьютер?

— Привет снова, — сказал военный компьютер. — Ты здесь недавно, не так ли? Извиняюсь, что спрашиваю, но старое зрение уже не то, что было раньше. Мои зрительные ортиконы износились. Никто и ничто о них не заботится, — прохныкал он отвратительным механическим голосом.

— Я пришёл насчёт моей ступни, — громко сказал Билл, испытывая отвращение к электронному жалобщику.

— Твоей ступни? Я никогда не забываю ступни! Дай взглянуть.

Билл поднёс свою ступню к видеопанели компьютера.

— Оооо, — сказал компьютер. — Прекрасная аллигаторская ножка. Но я никогда раньше не видел этой ступни. Говорю тебе, я никогда не забываю ступни.

— Конечно же ты помнишь её, — прохныкал Билл. — Потому что ты смотрел её, когда я был здесь раньше. Что ты за компьютер, если мог забыть это.

— А я и не говорю, что забыл, компьютеры не могут забыть, просто я давно не думал об этом, — ответил компьютер. — Минутку, дай я проконсультируюсь со своими банками данных. Я никогда не забывал ссылки на ступни, хотя... Да, вот оно. Ты прав, ты что-то говорил о своей ступне. И направил тебя в Комнату Подготовки Офицеров.

— Всё верно. А офицеры там говорят, что войдя, я записался в добровольцы на опасное задание.

— Да, всё верно, — ответил компьютер. — Когда они попросили меня найти добровольца, я послал им первого, кто вошёл.

— Меня?

— Тебя.

— Но я не доброволец.

— Очень плохо. Я имею в виду, мне так жаль, но теперь являешься. Предположительно.

— Прошу прощения?

— Я пришёл к выводу, что ты вызвался бы добровольцем, если бы я спросил. В нас встроены специальные схемы, позволяющие использовать предположения.

— Но ты должен был спросить меня! — гневно закричал Билл.

— А зачем же тогда нужна предположительная схема, которой я был снабжён за значительную цену? И в любом случае, для меня было совершенно ясно, что такой прекрасный здоровый образец военного, как ты, будет счастлив вызваться добровольцем на опасное задание, несмотря на лёгкое повреждение ступни.

— Ты ошибся, — сказал Билл.

По видеопанели компьютера пробежала рябь, почти как пожимание плечами.

— Хорошо, — сказал он, — произошла ошибка, ну и что?

— Это не хорошо! — заорал Билл, ударяя большим кулаком по видеопанели компьютера. — Я вырву твои лживые транзисторы! — Он снова ударил по видеопанели. На этот раз она замигала красным цветом.

— Десантник, — резким голосом сказал компьютер. — Стать смирно!

— Чего? — сказал Билл.

— Ты слышал меня. Я — военный компьютер с подлинным званием полного полковника. Ты — рекрут. Обращайся ко мне в почтительной форме или у тебя будут куда более серьёзные неприятности, чем сейчас.

Билл сглотнул. Все офицеры одинаковы, даже если они — компьютеры.

— Да, сэр, — ответил он и стал по стойке смирно.

— Ну а теперь, так как ты недоволен этой процедурой, что ты предлагаешь делать?

— Давай тянуть жребий, — ответил Билл. — Или выбери добровольца случайно изо всех людей на базе.

— Это тебя устроит?

— Да, вполне.

— Ну ладно, начнём. — Видеоэкран компьютера засветился вспышками различных цветов. На экране замигали имена. Раздался звук, как будто шарик, брошенный крупье, катится по колесу рулетки.

— Ну вот, — сказал компьютер. — У нас есть победитель.

— Прекрасно, — сказал Билл. — Могу я идти?

— Конечно. Удачи, солдат.

Билл открыл дверь. Снаружи находились двое огромных ВП² с квадратными челюстями. Они подхватили Билла под руки.

— Как ты наверное уже понимаешь, — сказал компьютер, — ты выиграл и второй раунд.

Некоторое время спустя можно было наблюдать борющегося в руках двух ВП большого десантника с маленькими коготками на ступне. Десантник был доставлен к смотровому стенду, где стояли несколько генералов, чего-то ожидая.

Билл открыл рот и хотел закричать. Один из ВП двинул его локтем по почкам. А другой заехал в печень.

Когда несколько секунд спустя Билл пришёл в сознание, в ответ на яростное подёргивание его носа первый ВП склонился над ним и сказал:

— Послушай, приятель, ты пойдёшь на этот корабль. Единственный вопрос в том, попадёшь ли ты туда целым или же мы сперва искалечим тебя, чтобы ты не устраивал сцен перед начальством?

— Они ненавидят сцены, — сказал второй ВП. — И мы тоже.

— Они упрекают нас, когда добровольцы создают шум, — сказал первый ВП.

— Может сперва нам надо покалечить его и не рисковать? — продолжил он.

— Может просто сломать его голосовую коробку?

— Нет, он всё ещё сможет делать неприличные жесты.

— Думаю ты прав. — Оба ВП сделали паузу, засучивая рукава.

— Не беспокойтесь, — сказал Билл. — Просто доставьте меня на борт корабля.

— Сперва ты подойдёшь к смотровому стенду, пожмёшь генералам руки и скажешь им, как ты счастлив быть добровольцем.

— Давайте покончим с этим, — сказал Билл.

* * *

Разведывательный корабль был маленьким, размером с катер, и построен из дешёвого пластика и алюминированного картона и явно не предназначался к возвращению. Один из ВП потянул главный трап и недовольно зарычал, когда рукоятка осталась у него в руке.

— Не думай об этом, — сказал другой ВП. — Внутренние части работают нормально.

— Почему они не сделали его прочнее? — проскулил Билл, и тут же взвизгнул от боли. Двое ВП самым что ни на есть грубым способом толкнули его.

— А зачем им беспокоиться? — сказал первый ВП. — Эти корабли специально сконструированы для путешествий в один конец и только в очень опасные места.

— Вы имеете в виду, что моё возвращение не планируется? — захныкал Билл от жалости к себе.

— Я ничего не имел в виду! Ну ладно, может быть. Во всяком случае, вся хитрость в посылке добровольцев заключается в том, что если ты не вернёшься, как и ожидается, военные скорее всего пошлют полноценные экспедиционные силы на Тсурис, даже объявив войну, как они искренне хотят сделать.

— Вы сказали скорее всего?

— Скорее всего, так как эти узколобые военные всегда могут изменить своё решение. Но скорее всего все случится так, как я сказал.

— Ой! — ойкнул Билл. — Что вы делаете с моим ухом?

— Я прикрепляю к твоему уху переводящее устройство, так что если ты найдёшь каких-нибудь тсурианцев на Тсурисе, ты сможешь с ними разговаривать.

— Тсурис! Место, из которого никто не возвращался?

— Ты схватываешь на лету. Это ключевой момент операции. Твоё невозвращение даст нам оправдание вторжению.

— Не думаю, чтобы мне это нравилось.

— А и не нужно, чтобы тебе это нравилось, десантник. Просто следуй приказам и заткнись.

— Я отказываюсь! Отмените приказ!

— Заткнись. — Они втолкнули Билла в корабль и пристегнули его в командирском кресле пилота. Оно было мягким и уютным. А Биллу уютно не было. Он снова открыл рот для протеста и в него уткнулось горлышко открытой бутылки. Билл сглотнул и закашлялся.

— Что... это было?

— Апатия 24. С двойной дозой Трикарбоната Экстаза. Стопятнадцатипроцентная. — Как только Билл сглотнул, ВП влил ему ещё несколько капель. — Вот и прекрасно. Можешь оставить себе бутылку.

Было действительно прекрасно. Так хорошо, что Билл даже не заметил, когда вышли ВП и закрылся люк. Корабль должно быть взлетел, он не помнил когда, так как придя в себя, увидел на видеопанели, что он уже в космосе. Множество маленьких звёзд и тому подобного. И внизу что-то, выглядящее как планета. Осушив бутылку, он залюбовался гигантскими бурями, бушующими на поверхности планеты. В пурпурно-чёрных облаках зловеще сверкали молнии, а в его радио слышался треск статических разрядов.

Радио? Он поиграл с кнопками, пока ясно не послышался голос. По крайней мере, он ясно звучал, хотя смысла в нём было мало.

— Никому не переступать в хижине через глайды в галошах.

Он усмехнулся на это и потянулся уже выключить радио, когда в его ухе зазвучал голос. Он мигнул — затем медленно вспомнил о прикреплённом в его левом ухе трансляторе.

— Что они сказали?

— Минутку, — раздражительно ответил транслятор. — Всё верно, думаю готово. Очевидно они говорят по-тсуриански. Весь вопрос в том, какой это диалект: Высоких Гарпейан или Самшовиш?

— И где больше смысла? — проворчал Билл, пытаясь вытрясти из бутылки последнюю каплю метаболической отравы.

— Интересная проблема лингвистического анализа, — ответил транслятор. — На первом диалекте это значит: «Пожалуйста не бросайте в траву яичные скорлупы.»

— А на другом? — спросил Билл, притворяясь заинтересованным.

— На другом это переводится как «Щекотите коленки в Степях.»

— В любом случае много смысла.

— Убедительное наблюдение, что всё возможно, — согласился транслятор.

Ну ладно, он позже разберётся, что они говорили. А теперь он был очарован открывающейся внизу панорамой. Глядя через прозрачный пол разведывательного корабля, он видел яркие цветы огромных размеров, распускающиеся с поверхности Тсуриса.

— Прекрасная весчь, — сказал он, желая ещё выпить.

— Ты не собираешься маневрировать? — спросил его транслятор.

— А зачем? Так приятно н-наблюдать за цветами там внизу.

— Моя силиконовая задница это, а не цветы! — в сильной тревоге произнёс транслятор. — Эти красные штучки — чрезвычайно опасны. Они пустили в нас торпеды!

Все это вывело Билла из ступора, отрезвило и вогнало в холодный пот. По ним стреляют? Внезапно он вспомнил задание. Затем его маленький разведывательный корабль сильно вздрогнул.

— Тревога. Тревога! — завопил транслятор. Корабль клюнул носом, начал крениться, поворачиваться, переворачиваться и падать; всё то, что делают подбитые космические корабли. Билл попытался схватиться за стойку, но промахнулся, так как был ещё недостаточно трезв, и ударился головой. На него немедленно опустилась тьма забвения. Что в общем-то было не так уж и плохо, учитывая то, что случилось потом.

Корабль Билла был разрушен под ударами ядерных торпед.

— Гравишют, — пробормотал он, когда пришёл в сознание. — Прекрасно.

Мягко падая через липкий туман, который конечно же был теми самыми облаками, которые полностью скрывали Тсурис, особенно если вы пытаетесь сфотографировать планету, он взглянул вниз и увидел, что земля очень быстро приближается.

Работает ли гравишют? Где же здесь управление?

Он с проклятиями ощупывал себя но раньше, чем он нашёл его, земля выросла и ударила его, и милосердное забвение покрыло его плащом ещё раз.

Примечания

1. коэффициент интеллекта.

2. «ВП» — Военная Полиция.