Глава 7

Стоя спиной к доске и глядя на лица, обращенные к нему в напряженном внимании, Арни чувствовал себя как дома. Словно он опять был в университетской аудитории, а не в кают-компании «Витуса Беринга». Он чуть было не написал на доске привычное «Арни Клейн», но вовремя спохватился и четкими движениями вывел наверху: «Далет-эффект», изобразив рядом древнееврейскую букву.

— Если позволите, я дам вам краткую историческую справку, чтобы объяснить то, чему вы сегодня были свидетелями. Как вы помните, несколько лет назад Израиль провел серию исследований атмосферы с помощью ракетных зондов. Эти испытания имели несколько задач, и одна из них, далеко не последняя, заключалась в том, чтобы показать окружающим арабским странам, что мы... то есть Израиль... имеем собственные ракеты и больше не зависим от капризов иностранных поставщиков. Из-за ограничений, навязанных соседними странами, и ввиду маленьких размеров Израиля выбор траекторий был крайне небольшим. Прямо вверх, затем так же прямо вниз — вот все, что мы могли себе позволить. Но для этого понадобились исключительно точные контрольные механизмы. Как выяснилось, ракета, которая вертикально поднимается прямо над местом запуска, оказалась неоценимым инструментом для исследований в самых разных областях науки. По дыму, тянувшемуся за хвостом, метеорологи определяли направление и скорость ветра на разных высотах, а внутренние контрольно-измерительные приборы потом координировали эти данные с атмосферным давлением и температурой. Вне атмосферы проводилось еще больше экспериментов, однако тот, о котором пойдет речь, лишь по чистой случайности позволил обнаружить явление, названное нами гравиметрической аномалией.

Арни приготовился написать термин на доске, но тут же одернул себя.

— В то время меня интересовали квазары и возможные источники их невероятной энергии. Как вы знаете, энергию, излучаемую квазарами, невозможно объяснить даже полной аннигиляцией вещества. Однако эта проблема отступила на второй план, потому что совершенно случайно один из ракетных зондов оказался за пределами атмосферы именно в тот момент, когда на Солнце началась вспышка. Он пробыл там почти пятьдесят минут. Мы и раньше запускали зонды, как только удавалось зарегистрировать вспышку, но опоздание к началу выброса составляло как минимум час. Поэтому впервые у меня в руках была исчерпывающая информация о солнечной вспышке. Магнитометр, частицы космического излучения и данные, которые показались в тот момент вообще не имеющими отношения к делу, — технические показания приборов. Я обратил на них внимание только потому, что несколько лет занимался определенными аспектами квантовой теории Эйнштейна, связанными с гравитацией. Мои исследования зашли в тупик, но я не переставал думать о них. И вот, когда некоторые показания были признаны неверными, что объясняли искажением телеметрической информации, вызванным модными магнитными полями, я решил проверить их более детально. Оказалось, что данные абсолютно верны, но это означало, что какая-то неизвестная сила существенно уменьшила вес зонда, оставив неизменной его массу. Короче говоря, гравитационная масса в какой-то промежуток времени отличалась от инерционной массы. Я обозначил это расхождение символом «далет» и попытался выяснить, в чем его причина. Сначала я подумал о «массе Шварцшильда» или скорее о приложении ее к четырехмерному континууму вселенной Минковского...

Арни заметил наконец озадаченное выражение на лицах присутствующих, увидел остекленелые глаза генерала, почти вылезшие на лоб, и остановился, кашлянув в ладонь, чтобы скрыть замешательство. В конце концов, это не студенты-физики. Повернувшись к доске, он подчеркнул букву «далет».

— Чтобы не вдаваться в детали слишком глубоко, я попробую изложить это более доступно. Правда, вы должны понимать, изложение будет весьма условным. Итак, передо мной было явление, которое я не мог объяснить, хотя его существование не вызывало сомнений. Что-то вроде того, как если бы курица высиживала десяток яиц, а из одного вдруг вылупился орел. Вот он перед нами, но как и почему он оказался тут — неизвестно.

По кают-компании пронесся смешок облегчения, на лицах появились улыбки — аудитория наконец хоть что-то поняла из услышанного. Ободренный, Арни продолжал в том же духе:

— Я стал исследовать эту аномалию: сначала создал математические модели для определения ее природы, потом провел простые эксперименты. В физике, как, впрочем, и везде, самое главное — иметь представление о том, что ты хочешь найти. Например, отыскать в городе преступника легче, если у вас есть его имя или описание внешности. Когда в солнечном спектре установили присутствие гелия, его обнаружили и на Земле. Он был здесь всегда, но его не замечали, потому что не знали, что нужно искать. То же относится и к далет-эффекту. Я знал, что искать, и нашел ответы на свои вопросы. И я подумал, что можно будет найти способ контролировать эту... — Арни запнулся, подыскивая слово. — Это не совсем верно, и я не должен бы так говорить, но пока условно назовем это «энергией». Только имейте в виду, что на самом деле это вовсе не энергия. Я провел эксперимент, чтобы попытаться установить контроль над этой энергией, и получил довольно впечатляющие результаты. Оказалось, что контроль возможен. Далет-энергия поддается модулированию; правда, для этого требуется немного больше, чем предлагает современная технология. Результаты вы видели сегодня утром, когда «Каракатица» поднялась в воздух. Это была очень ограниченная демонстрация. Я не вижу причин, которые могли бы помешать лодке передвигаться за пределами атмосферы с любой заданной скоростью.

Арни кивнул в сторону уверенно поднятой руки. По крайней мере, кто-то слушал достаточно внимательно, чтобы задать вопрос. Это оказался офицер ВВС, слишком молодой для своего высокого чина.

— Прошу извинить меня, профессор Клейн, но выходит так, что вы получаете нечто из ничего. Меня учили, что такое невозможно. Вы отрицаете ньютоновские законы движения. Двигатели лодки не обладают достаточной силой, как их ни заставляй, чтобы поднять ее вверх и удерживать в подвешенном состоянии. Вы упомянули относительность, которая основывается на законе сохранения количества движения, массы-энергии и электрического заряда. Зрелище, свидетелями которого мы были, ставит под сомнение по крайней мере два из этих трех постулатов.

— Совершенно верно, — согласился Арни. — Однако мы не игнорируем эти ограничения; мы просто используем другую систему координат, в которой они не применяются. В качестве аналогии представьте себе, что вы поворачиваете вентиль. С помощью небольшого усилия открывается клапан, сжатый газ выходит из баллона, наполняет воздушный шар, и тот взмывает вверх. Еще лучше, если вы представите себе, что летите высоко над землей, держась за веревку, свисающую с этого шара. Совсем небольшое давление, не более унции, на веревку острым лезвием перережет ее, и вы упадете на землю с самыми трагическими последствиями.

— Однако, разрезав веревку, я только освобожу кинетическую энергию, затраченную для того, чтобы поднять меня наверх, — возразил офицер. — Это земное притяжение заставит меня упасть.

— Совершенно точно. Но как раз освобожденная сила земного притяжения позволила «Каракатице» летать.

— Но это невозможно!

— Возможно или невозможно, однако это произошло, — послышался голос еще более высокого чина ВВС. — Больше верьте своим глазам, Пребен, или я переведу вас в наземную службу.

Офицер сел, нахмурившись при звуках дружного смеха, который сразу стих, когда заговорил адмирал Сандер-Ланге:

— Я верю всему, что вы говорите о теории вашего изобретения, профессор Клейн, и благодарю за попытку объяснить ее нам. Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что для нас, по крайней мере для меня, это не так уж существенно. Вот уже много лет назад я бросил попытки понять, как работают все эти хитрые ящики, которые установлены на моих кораблях, и поставил перед собой другую задачу: я должен знать, что они умеют делать и как их можно использовать. Не могли бы вы объяснить возможности и перспективы применения вашего далет-эффекта?

— Да, конечно. Но я надеюсь, вы понимаете, что остается еще множество разных «если». Если это явление можно будет использовать так, как мы надеемся, — а это покажет следующий опыт с «Каракатицей», — и если результата удастся достичь при разумных затратах энергии, тогда в нашем распоряжении окажется настоящий космический двигатель.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Сандер-Ланге.

— Давайте сначала рассмотрим современные космические двигатели, то есть реактивные ракеты, вроде тех, что несут сейчас советскую капсулу к Луне. Ракеты движутся потому, что работает закон действия и противодействия. Бросьте что-нибудь в одну сторону — и ваше тело слегка откинется в другую. Для того чтобы доставить к месту назначения всего один фунт груза, нужно затратить тысячи фунтов топлива — реактивной массы. Этот процесс очень дорог, сложен и ограничен в сфере применения. Космический корабль, не зависящий от соотношения массы к грузу, будет таким же функционально практичным, как автомобиль или морское судно. Планеты могут стать такими же доступными, как любая часть земного шара. Поскольку реактивную массу не нужно будет принимать во внимание, кораблем можно будет управлять в течение всего полета, непрерывно наращивая ускорение до середины пути, а затем постоянно снижая его. Это позволит сократить продолжительность полета к Луне и планетам во много раз.

— Во много раз — это во сколько? — послышался чей-то вопрос. — Вы могли бы назвать конкретные цифры?

Арни помедлил, задумавшись, но его опередил Ове Расмуссен:

— Думаю, что смогу вам помочь. Я как раз занимался этим, пока вы беседовали. — Он взял логарифмическую линейку и сделал несколько быстрых подсчетов. — При постоянном ускорении или торможении в одно g — единицу гравитации — пассажиры корабля не будут испытывать ни состояния невесомости, ни давления излишней силы тяжести. Такое ускорение составит девятьсот восемьдесят — округлим для ясности, — значит, тысячу сантиметров в секунду за секунду. Луна находится в среднем на расстоянии порядка четырехсот тысяч километров. Таким образом, результат...

Пока Ове делал подсчеты, в кают-компании царила полная тишина. Он взглянул на цифры, нахмурился и пересчитал все заново. Результат, очевидно, не изменился, потому что он поднял голову и улыбнулся.

— Если на основе далет-эффекта удастся создать космический корабль, значит, все-таки есть нечто новое под солнцем, господа! Мы можем долететь до Луны меньше чем за четыре часа. — Пока он продолжал вычисления, присутствующие хранили недоверчивое молчание. — Путешествие на Марс займет немного больше времени. Как-никак, даже когда красная планета находится ближе всего к Земле, до нее остается восемьдесят миллионов километров. И тем не менее этот вояж можно будет совершить примерно за тридцать девять часов. Сутки и еще три четверти суток. В общем, не так уж и долго.

Слушатели были ошеломлены. Но, когда они начали понемногу понимать и оценивать открывающиеся перспективы, в кают-компании поднялся робкий шумок, который быстро перерос в такой гвалт, что Арни пришлось постучать мелом по доске, чтобы привлечь к себе внимание. Теперь его слушали, стараясь не пропустить ни слова.

— Как вы понимаете, использование далет-двигателя открывает перед нами практически безграничные перспективы. Нам придется полностью пересмотреть отношение к размерам Солнечной системы. Но, прежде чем отправиться на уик-энд для освоения Луны, мы должны быть уверены, что обладаем адекватным источником энергии. Будет ли двигатель работать вдали от Земли? Насколько точным будет управление, то есть сможем ли мы корректировать курс с точностью до минуты для достижения астрономических объектов? Хватит ли нам энергии для таких полетов? Наконец, будет ли двигатель стопроцентно надежным? Следующий полет «Каракатицы» даст ответ на многие из этих вопросов. На сей раз судно попытается достигнуть верхних слоев атмосферы. Поскольку я наиболее квалифицированно разбираюсь в устройстве двигателя, я сам буду руководить испытаниями.

Арни оглянулся по сторонам, сжав челюсти, словно ожидая возражений. Ответом была полная тишина. Это был его день.

— Благодарю вас. Предлагаю начать испытания немедленно.