Глава 2

— Ну разве это не захватывающе, в смысле, по правде захватывающе?!

Софи всегда задавала вопросы будто запыхавшись, будто не могла дождаться ответа, но почти тотчас же разъясняла свой вопрос. Ее дали Тони в помощницы, и до открытия магазинчика других работников не будет. Тони подозревал, что она подсадная утка, приставленная, чтобы следить за ним и докладывать кому-то наверх. А заодно подозревал, что хоть она и Софи Файнберг, никакая она не еврейка, а филер, рядящийся под национальные меньшинства, чтобы войти в доверие. Выражения на идише она вворачивала достаточно гладко, но вполне может статься, что они просто заучены. Надо бы разыскать среди приятелей настоящего еврея, чтобы вывел ее на чистую воду. А может, это все от болезненного воображения, разыгравшегося в атмосфере чрезмерной секретности, повседневно окружающей его со всех сторон?

— Захватывающе? Пожалуй, захватывающе, — промямлил Тони в заветренный сандвич с тунцом.

— Вы по правде невозмутимый, boychik,¹ правда-правда. Как я завидую вашей невозмутимости, по правде завидую.

Сандвич стоял в горле колом, словно пыль Мертвого моря, и Тони попытался смыть его аммиачно-горьким кофе. Эту битву Софи тоже выигрывает. Он толком и не понял, с какой это стати она начала ходить на ленч с ним вместе — быть может, неправильно истолковала мимоходом оброненное приглашение, так что Тони стал питаться в «Бурчащем брюхе» в надежде отпугнуть ее. Наверное, это худшая закусочная во всем Вашингтоне, что уже само по себе довольно яркая характеристика для города, отнюдь не славящегося качеством своих забегаловок, но этот гамбит кончился жалким проигрышем и привел лишь к неутихающему пожару под ложечкой. Софи же, упиваясь чувством долга, съела куда более основательный ленч, увенчав его чем-то вроде вулканизированного желе и куска черствого пирога.

— Сегодня утром ничего не доставили? — Тони уцепился за нейтральную тему, чтобы не давать хода бьющему через край энтузиазму по поводу его поста.

— О да, конечно, доставляли! Значки работников ФБР производства Гонконга. Я уверена, что дети будут от них без ума, и даже взрослые. Я закончила оправлять в рамки раскрашенные портреты директора. Золотые рамки по экстренному заказу.

— Раскрашенные? Мне казалось, что они должны быть черно-белыми.

— Так ведь и были, но вышла спецдиректива, так что первую сотню раскрасили и прислали обратно. Снимки просто очаровательны.

— Ничуть не сомневаюсь. А вам не кажется, что золотые рамки и ручная раскраска — ну, скажем, чуточку чересчур?

— Да что это вы этакое хотите сказать?! — Улыбка Софи не погасла, но как-то застыла, а в голосе прозвучал отзвук служебного рвения. Неужто преступлены границы дозволенного? Тони чувствовал себя настолько угнетенным, что почти не придавал этому значения.

— Ничего, пожалуй, ничего. Что-то чувствую себя не очень хорошо.

Приподняв брови, Софи промолчала. Пусть-ка заглянет в свой словарь идиша! Радуясь своей крохотной победе в более обширном сражении, Тони сделал большой глоток кофе, ощутил, как едкая горечь обжигает внутренности, и тут же снова впал в уныние, почти не покидавшее его в последнее время. И даже не обратил внимания на человека, прошедшего мимо их столика и задержавшегося на мгновение, чтобы чиркнуть спичкой и прикурить. Затянувшись, тот шепнул так тихо, что его слышал один только Тони:

— Сию минуту. Явиться в комнату 2135. Дело не терпит отлагательств.

И больше ни слова, ни движения, застыл у плеча Тони, глядя прямо перед собой — этакая скала в темном костюме и ботинках из толстой кожи. Как только Тони поднялся и оплатил счет, пришелец увязался за ним, так что даже Софи на сей раз прикусила язык — наверное, уразумев, что затевается нечто важное, и не вдаваясь в расспросы, хотя Тони направился к лифту, а не к дверям своего кабинета.

Когда Тони подергал за ручку двери комнаты 2135, никак не отмеченной и явно ничем не отличающейся от остальных комнат в этом коридоре, та оказалась заперта, но быстро открылась, когда гонец потянулся поверх его плеча и быстро выстучал на дереве условный сигнал. Переступив порог, Тони ощутил, как дверь беззвучно притворяется, и остался один на один с человеком, сидевшим за полированным государственным столом на стальных ножках, на обширных незапятнанных пространствах которого не наблюдалось ничего, кроме одинокого карандаша желтого цвета. Однако, словно стол и так уж слишком захламлен, чиновник тут же подхватил карандаш и постучал им по зубам, жестом пригласив Тони сесть на стул напротив стола.

— Вы Антонио Хоукин, не так ли? — Тук-тук-тук желтым деревом по белым зубам, будто пунктуация. Тони кивнул. Слишком уж белые зубы, наверное, искусственные, как и чрезмерно сердечная улыбка, обрамляющая их. Чуть выше — усы-шнурочки, вроде тех, что были в моде у беговых «жучков» лет тридцать назад, тонкий нос, видом своим источающий любопытство, прямо эдакий щуп, глаза скрыты сильно затемненными пенсне без оправы, белая кожа даже белей пластмассовых зубов, высокий лоб — настолько высокий, что через темя и затылок простирается до самой шеи, на самой макушке сей любопытной области несколько длинных волосков, крепко-накрепко приклеенных к своему месту.

— Меня зовут Росс Соунз. — Тук-тук-тук. — Не позволите ли взглянуть на ваше удостоверение?

— Не позволите ли мне узнать, зачем и ради чего все это затевается?

— Через минутку, Тони, но позвольте сперва покончить с формальностями. Что ж, спасибо. Фотография не очень похожа, но похожую фотографию встретишь редко, правда ведь, не так ли? А теперь, если вы не против, смочите свой большой палец чернилами об эту подушечку и сделайте отпечаток на этом листе бумаги. Идеально сходится с отпечатком на удостоверении, не так ли? Ну вот, можете вытереть большой палец об оборот того же листа, не станем тратить бумагу попусту, сбережем наши леса.

— Причина...

— Минуточку. — Соунз бросил взгляд на часы. — У нас осталось всего девять минут, так что давайте сперва покончим с деталями. — Сунув карандаш за ухо, он извлек из ящика стола объемистую папку и перелистал ее. — Вот и начали... Минуту назад я его видел, а, вот. Ваш допуск. Вижу, у вас есть допуск к секретным материалам, очень хорошо, получили описание аппарата под названием «Марк IX-37G». Но, Господи Боже мой, тут никаких отметок о том, что вы вернули описание! — Он устремил на Тони немигающий взгляд сквозь пенсне, больше не улыбаясь.

— Никто не просил его вернуть, мне его дали в школе техников, в армии.

— Я вполне уверен, что дело это весьма серьезное.

— Серьезное?! Да радары «Марк IX» устарели уже лет на десять! Их можно купить в магазинах армейских неликвидов, если вам вдруг понадобится старый радар весом больше тысячи фунтов. Так какую же роль может играть описание подобного радара?!

Соунз с минуту в молчании поразмыслил об этом, снова постучал карандашом по зубам, затем им же сделал в досье отметку.

— Мне придется это проверить, а пока что оставим вопрос открытым. Но допуск у вас по-прежнему остается, и не считаться с этим нельзя. Не сомневаюсь, что он может быть продлен и повышен до уровня имеющихся данных.

В толщину папка была никак не менее дюйма.

— И это все обо мне? — поинтересовался Тони.

— Конечно. Сведения засекречены, так что, боюсь, вам их посмотреть не удастся. Ну, вроде бы все вопросы выяснены. У нас имеется... э-э... еще три минуты, так что если у вас есть вопросы...

— Вопрос все тот же. Чего это ради?

— Боюсь, эта информация засекречена. — Тук-тук. — Но внизу вам обо всем расскажут, и вообще нам пора.

Экономными, точными движениями Соунз сунул папку в атташе-кейс, извлеченный из стола, запер его, затем замкнул на запястье браслет прикрепленных к нему наручников. Лишь убедившись, что все заперто и замкнуто, он нажал на кнопку, отпирающую дверь. Выйдя из кабинета бок о бок, они миновали ряд лифтов, подошли к двери без номера. Соунз отпер ее своим ключом, и за ней совершенно неожиданно обнаружился тесный вестибюль размером со стенной шкаф. Стена напротив входа, сделанная из серой стали, была перечеркнута надписью «СПЕЦЛИФТ. БЕЗ ДОПУСКА НЕ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ». Судя по всему, у Соунза соответствующий допуск имелся, потому что он повернул еще один ключ, и стена отъехала, обнаружив собственно лифт. Зайдя внутрь, Соунз нажал самую нижнюю из ряда кнопок, снабженных зашифрованными надписями. Видимо, безопасность тут поддерживалась на весьма высоком уровне, и Тони проникся к ней уважением, хотя и продолжал ломать голову, чего это ради все затевается. Лифт съехал вниз, и, как только двери распахнулись, за ними обнаружился человек со строгими глазами, угрожающе направивший на них висящий на груди автомат.

— Операция «Лютик», — сказал Соунз. Страж тотчас же опустил автомат и безмолвно дал им знак проходить. Еще один страж, точь-в-точь с таким же ледяным взглядом и могучей челюстью, как первый, открыл перед ними следующую дверь, и они вошли в конференц-зал, где за длинным столом уже дожидалось несколько человек, единообразно одетых в темно-серые костюмы с темными галстуками и, вероятно, обутые в одинаковые ботинки (хотя проверить последнее предположение мешал стол). Перед каждым местом были аккуратно разложены блокноты и карандаши, а также таблички с разными буквами алфавита. Сидевший во главе стола Икс сурово смотрел, как Соунз ведет Тони к двум свободным стульям.

— Вы Йот, — прошептал Соунз. — Совершенно секретно. Сядьте здесь.

И только лишь когда они заняли свои места, Икс громко кашлянул и постучал костяшками по столу.

— Ладно, перейдем к делу. Ка, вы проверили допуск Йот?

— Чист. Нуждается в повышении степени, но для предварительных слушаний чист.

— Это ободряет. Передайте мне досье.

— У меня нет ключа от портфеля.

— А у кого он?

— У Це.

— Тогда передайте портфель Це.

— Не могу. У меня нет ключа от наручников. Ключ у...

— Мне нет дела до того, — в голосе Икса, до сей поры бесстрастном, проскользнули нотки раздражения. — Просто подойдите к Це, чтобы он мог открыть портфель, и передайте мне досье.

Остальные молча ждали, пока это будет проделано и Икс пролистает папку. Очевидно, прочитанное удовлетворило его, потому что Икс закрыл папку и впервые обратился непосредственно к Тони:

— Добро пожаловать в операцию «Лютик», Йот. Вы тот самый, кто нам нужен. — Не успел Тони задать вопрос, вертевшийся на кончике языка, как Икс возвысил голос: — Прокручивайте!

Тотчас же у него за спиной с потолка спустился экран, а в дальней стене открылось окошко. Долю секунды спустя свет погас, темноту прорезал луч проектора, и на экране вспыхнуло цветное изображение живописного полотна.

— Вам известно, что это такое? — донесся из тьмы голос Икса. — Я обращаюсь к вам, Йот, — добавил он, не дождавшись ответа.

— Да, сэр, картина.

— Вам известно, что это за картина?

В комнате внезапно воцарилось напряженное молчание, хотя Тони и не понял, почему. В этом нет ни малейшего секрета — он даже продавал в Национальной галерее репродукции этого самого полотна.

— Конечно. «Битва при Ангиари» кисти Леонардо да Винчи.

Свет вспыхнул снова, и картина исчезла. Тони заморгал от яркого света и мало-помалу осознал, что взгляды всех присутствующих устремлены на него.

— А где эта картина сейчас? — В голосе Икса зазвенела какая-то надсада.

— Нигде. Она погибла во время войны, когда музей в Капителло, в Италии, разбомбили во время воздушного налета.

Эти крохи сведений, известных любому первокурснику, занимающемуся историей искусств, вызвали в комнате оживление. Собравшиеся заерзали, а один или двое что-то забормотали соседям. Но резкий стук костяшек Икса по столу мгновенно восстановил порядок.

— Значит, так и порешим, джентльмены. Операция «Лютик» начата и развивается. Йот и Е вступят в контакт. Теперь, когда в деле один из наших агентов, все будет обстоять куда проще. Привлекать чужаков мы не хотели; все мы прекрасно знаем, чем кончаются подобные привлечения.

— Простите, — встрял Тони, — а не будете ли вы любезны поведать мне, что к чему?

— Отчего же. У нас имеются доказательства, и притом основательные, уверяю вас, что эта картина не погибла. В нашей стране ныне находится человек, пытающийся продать полотно, и операция свалилась к нам в руки. И нам она по плечу. Но прежде чем мы предпримем что-либо, нам необходимо проникнуться уверенностью, что это в самом деле вышеозначенная картина, и тут на арену выходите вы, Йот. Мы отряжаем на полевую работу специализированную группу, состоящую из вас и Е. Вы человек от искусства и дадите нам знать, подлинник это или копия. А Е — специалист по ушкам на макушке, он эксперт по жуликам и знает о людях, замешанных в деле, все от и до. Итак, отправляйтесь и доложите о результатах при первой же возможности. Незамедлительно, поскольку время поджимает.

— Минуточку! Я не могу. Я историк искусства, товаровед, а не специалист. Я понятия не имею о подобной работе, ни разу не видел упомянутое полотно воочию, не знаю, как проверять полотна, и вообще...

— Вы достаточно хороши для нас, вы член команды, Йот, и это главное. Упомянутых специалистов мы можем привлечь и позже, а в данный момент нам недосуг и хотелось бы сохранить все в этих стенах, так сказать. Могут возникнуть осложнения, не только международные, но и с другими агентствами, и нам бы не хотелось, чтобы хоть слово о происходящем просочилось хоть куда-нибудь, ясно? Вы все сделаете. Е введет вас в курс дела.

Тони впервые пристально взглянул на человека, сидящего за табличкой «Е», и увидел знакомое лицо.

— Да, я его знаю, это...

— Никаких имен! — вскинулся Икс, а по комнате прокатился неодобрительный ропот. — Тут мы не нарушаем секретность ни под каким видом. Совещание закрыто.

Ножки отодвигаемых стульев заскрежетали по паркету, голоса возвысились, и протесты Тони потонули в шуме. Икс уже покинул комнату через маленькую дверцу, и поделать ничего было нельзя.

— Поздравляю, — проговорил Соунз перед уходом, а Тони принялся ломать голову, как все это получилось и почему его вовлекли в это дело. Эксперт по искусству? Что ж, он явно знает о живописи больше, чем кто-либо из присутствовавших и, очевидно, чем кто-либо во всем Бюро. Может быть, операция — не такая уж скверная идея; Тони определенно с удовольствием провел бы какое-то время вдали от позолоченных значков ФБР и вездесущей Софи Файнберг. Ему так и не перепала возможность поинтересоваться, где полотно; быть может, не в Вашингтоне, а даже где-нибудь в Нью-Йорке, где находятся все крупные галереи. Было бы приятно немного проехаться. В общем и целом, сетовать не на что. И когда подошел Е-Дэвидсон, Тони искренне улыбался, предвкушая грядущие перспективы.

— Добро пожаловать в команду, — изрек Дэвидсон, обращаясь почти как к равному, чуть ли не с уважением. — Проведем операцию без сучка, без задоринки.

Но как только они заперлись в кабинете Дэвидсона, Тони начал проникаться сомнениями.

— У тебя есть право носить оружие? — осведомился Дэвидсон.

— Какое оружие?! Я историк искусства...

— Хорошая легенда, держись этой байки. Но никогда не забывай, что ты член Бюро с допуском, а это влечет ответственность. Ты служил в армии, хорошая выучка, гаубицы и всякая там тяжелая техника, которой мы обычно не пользуемся.

— Гаубицы? Я вас умоляю, я же был техником радиолокации. Разумеется, в учебке я прошел курс штыкового боя и бросал учебную гранату, но штыки как-то не в ходу на радарных комплексах. Я едва получил зачет по стрельбе из «М-1».

— Обычно мы пользуемся более миниатюрным оружием, чем винтовки, но, будучи военным, ты без труда переориентируешься. Вот наше стандартное оружие, курносый «смит-вессон» тридцать восьмого калибра.

Дэвидсон сделал одной рукой какое-то молниеносное движение, и в его ладони появился чрезвычайно смертоносный с виду револьвер, уставившийся своим черным зрачком на испуганно отпрянувшего Тони.

— Пойдем в оружейную, подберешь что-нибудь для себя, — сказал Дэвидсон, поднимаясь. Пистолет исчез так же быстро, как и появился.

— Секундочку, пожалуйста! Одно дело — специалист по искусству, а стрелок — совсем другое.

— Отличное представление, так и продолжай, отличное прикрытие. Коротенький инструктаж, и ты в полном порядке. — Дэвидсон двинулся к двери, дружески подталкивая Тони ладонью в спину. — Старина Фред тебя проверит. Отличный мужик, знает об оружии все на свете. Ты у нас военный и, наверно, поопытнее нас по части оружия, так что вовсе не обязательно хвататься за тридцать восьмой калибр только потому, что мы им пользуемся. Старина Фред разберется.

Старина Фред — этакий микеланджеловский эскиз сангиной: сплошные морщины, родимые пятна, мешки под глазами, беззубый рот и крючковатый нос, свисающий до острого подбородка, — всем своим видом источал неодобрение с того мгновения, когда Тони с опаской взял предложенный револьвер.

— Да не кончиками пальцев, будь ему неладно, хватай и стискивай, будто руку пожимаешь, крепко пожимаешь. Держи руку прямо, локоть чуть согнут, подними над головой, стоишь боком к мишени, опускаешь до мишени, сжимаешь всей рукой, а не только указательным пальцем и... — БАХ-БАХ-БАХ! — ... кладешь пули прямиком в треклятое яблочко, вот так вот. Теперь ты попробуй.

Тони осторожно принял еще дымящийся пистолет, потом стиснул его чересчур крепко, когда Старина Фред рявкнул команду, так что первый выстрел раздался, когда ствол был еще направлен вниз, и пуля с визгом зарикошетила по бетонному тоннелю тира; бормоча проклятия, его руку схватили и направили в нужную сторону. От следующего выстрела револьвер подскочил, порвав перепонку между большим и указательным пальцем. От боли Тони отвлекся, так что почти совсем разжал хватку, и на этот раз револьвер после выстрела просто выскочил из руки, со стуком заскакав по полу. Тони тотчас же принялся сосать рану на освободившейся руке, пока двое других угрюмо, чуть ли не с ужасом таращились на брошенное оружие.

— Я не видел, насколько точно попал, — Тони с надеждой посмотрел поверх руки на далекую мишень.

— Один ушел в потолок, второй в треклятую стену, — буркнул Старина Фред, преклоняя артритные колени, чтобы поднять револьвер. — Вероятно, потому, что ты стрелял зажмурившись.

— Знаю, — извиняющимся тоном откликнулся Тони, заматывая рану носовым платком. — Но с «М-1» от этой привычки я избавился. Мог бы показать, будь у вас тут «М-1».

— Есть, — сообщил старик, после чего, порядком попыхтев и погремев железом, извлек винтовку на свет из оружейки, видимо забитой любыми орудиями уничтожения, какие только изобрело человечество.

— Обычно я пользуюсь ремнем. — Взяв синевато поблескивающую вороненую винтовку, Тони осторожно прикинул ее вес, пытаясь припомнить навыки, много-много лет назад впечатанные в его синапсы выучкой. — Патрон вставляют сюда?

— Так точно, очень треклято хорошо, а вот и ремень.

— Попасть по мишени я могу только из положения лежа.

— Из положения лежа, — глухим голосом согласился Старина Фред.

Еще какое-то время потребовалось, чтобы прицепить ремень, отрегулировать его, выставить прицельную планку, — в конце концов Старина Фред сделал это собственноручно, все время ворча под нос, — зарядить и поставить на предохранитель, улечься на жесткий бетонный пол, поймать на мушку гуляющую туда-сюда мишень и выпустить в нее пули одну за другой. Вполне довольный собой, Тони поднялся на ноги, потирая ушибленное отдачей плечо. Как только мишень со звоном подкатила по проволоке, Старина Фред только глянул на нее и ушел в оружейку, откуда тут же послышался лязг инструментов. Дэвидсон осмотрел мишень повнимательнее, даже с двух сторон — на случай, если что-нибудь прозевал.

— Хорошо? — спросил Тони.

— Одна пуля попала в мишень, задела за край.

— Я немного заржавел. Будь у меня возможность отточить мастерство...

— Нет, это вряд ли. Времени мало. Тем более что так и так добрая старая винтовка «М-1» не из тех вещей, которые легко спрятать в брючном кармане. Больше ты ни с каким оружием не знаком?

— Вообще-то нет.

— Погоди-ка! Ты ведь индеец, чуть не забыл, и, наверно, ух как управляешься с томагавком?

— Дэвидсон, я вас умоляю, я же сперва рос на ферме, а потом в поселке. Нигде, кроме вестернов, я томагавков и видом не видывал.

— Тогда, может, лук со стрелами или, — с надеждой проронил Дэвидсон, — нож для скальпов?

— А может, лук со стрелами влезет в карман моих брюк? То же самое касается и ножа для скальпов, о котором до сей секунды я и слыхом не слыхивал.

— Неужели никаким ножом не пользовался?

— Вообще-то пользовался. Строгал палки...

— Вот оно, Фред! Французский портсигар, вот что нам надо.

Портсигар брякнулся на стойку с тяжелым стуком, совершенно не соответствующим его невинному виду. Чудесно окрашенная кожа, лоснящаяся, будто от долгого употребления. Дэвидсон открыл портсигар, где обнаружились зеленоватые кончики четырех сигар, и протянул его Тони.

— Вообще-то я не курю сигары, но...

Тони потянул за сигару, но она не поддалась.

— Сигары ненастоящие. Что на самом деле надо делать, когда его протягиваешь, так это нажать большим пальцем вот тут.

Раздался неприятный лязг, и из торца портсигара выскочил блестящий клинок никак не менее шести дюймов длиной. Вздрогнув, Тони отскочил назад.

— Очень удобная штучка. — Дэвидсон уткнул кончик ножа в стойку и навалился на него всем весом, чтобы вогнать клинок на место. — За этим лезвием стоит семидесятипятифунтовая пружина. Просто уткни его мишени в бок, чуть ниже грудной клетки, чтобы не застрял в ребрах, и нажми на спуск. Пружина доделает остальное. С ним тебе будет спокойнее.

— Мне было бы куда спокойнее без него.

Это непрофессиональное замечание было проигнорировано, и выкидной нож-портсигар перешел в собственность Тони после подписания соответствующего формуляра. Проверяя револьвер Дэвидсона и смазывая пружины его экспресс-кобуры, Старина Фред проявил куда больше энтузиазма, нежели доселе.

— Когда отправляемся? — поинтересовался Тони.

— Примерно через час.

— У меня будет время собрать чемодан?

— Чего это ради? Чтобы выйти на связь, нам всего-навсего надо переправиться через реку, в Маклин, штат Виргиния.

«Вот тебе и путешествие», — подумал Тони. Маклин. Тут зазвонил телефон, и Старина Фред снял трубку. Пожалуй, отчасти так даже лучше. Побыстрей покончить с этим делом и вернуться к работе. Фред позвал к телефону Дэвидсона, ушел в оружейку и закрыл за собой дверь. Открыть ларек сувениров, торгующий значками ФБР и наборами «Юный дактилоскопист», раскрутить его, а потом попросить о переводе обратно в Национальную галерею. Как только дело пойдет, руководить магазинчиком сможет любой, даже Софи, если уж на то пошло. Будет здорово избавиться от нее раз и навсегда. Дэвидсон повесил трубку и встал, задумчиво нахмурившись.

— Маклин отпадает. Связной улизнул, а наши за ним не уследили.

Тони, никогда не питавший особого энтузиазма, невольно ощутил облегчение, но оно тут же было развеяно.

— Но зато он оставил послание. Мы получим более подробные сведения на месте, и смахивает на то, что ты все-таки можешь собрать чемодан, потому что нам предстоит небольшая поездка.

— В Нью-Йорк?

— Разумеется, нет, с чего ты взял? Как только все приготовления будут сделаны, мы выезжаем в Мехико.

Примечания

1. Молотобоец (идиш).