Глава 19

— Нет, — твердо заявил Узи. — Мы не можем на это пойти. Захват корабля в порту — это преступление особой тяжести, в море — пиратство. Я в этом участвовать не буду.

— Ты не можешь нас предать. — Хосеп уже держал в руке пистолет, нацелив его на Узи. — Если ты не с нами, то против нас и предаешь революцию. Расплата за это одна.

В мгновение ока остальные тупамарос разобрали оружие, взяв Узи на прицел. Диас и Хэнк тоже почувствовали себя не очень уютно. Малейший поворот стволов, и пули прошили бы их. Предстояло определяться, чью взять сторону.

— Я не понимаю, чем вызвано твое удивление, — пожал плечами Узи. — Я с самого начала выразился более чем ясно. У меня только одна цель — захватить нацистов. Они — военные преступники и должны предстать перед судом. Я верю в закон, а не в право сильного. Но я также понимаю твою позицию и не собираюсь вставать у вас на пути. Я не буду мешать вам, никому не расскажу о ваших планах и действиях. Но я оставляю за собой право высказать свое мнение, чтобы предотвратить трагедию, которая может произойти. А вот пытаться мешать тебе я не стану. Так что ты, Хосеп, не прав. Есть и третий вариант — нейтралитет: ни за вас, ни против.

Узи говорил ровным, спокойным голосом, словно и не замечал нацеленных на него пистолета и автоматов. Хэнку оставалось только удивляться такому хладнокровию. У него самого ладони стали мокрыми от пота, и он боялся, что сорвется на фальцет, если попытается заговорить.

— Этого недостаточно, — отрезал Хосеп. — Если ты играешь в эту игру, то должен идти до конца. — Он развернулся, нацелив пистолет на Леандро Диаса, который шагнул к нему.

— Более чем достаточно, — возразил Диас. — Ты здесь благодаря нам. Мы узнали о сделке с оружием, привлекли тебя, дали возможность выйти на бриллианты. Если мы сможем их добыть да еще схватим Маркеса и Стресснера, как планировали, мы достигнем всех поставленных целей. Груз оружия нам даже не понадобится. Ты хочешь слишком многого. Мы сможем сбросить диктаторов, не захватывая других кораблей. Я буду делать все, что необходимо на этом лайнере, потому что другого пути нет. На короткое время мы возьмем его под контроль, чтобы добраться до двух этих преступников. «Ка-Е-Вторая» останется в целости и сохранности, мы ничего не украдем. Я тоже уважаю закон. И иду на его нарушение лишь для того, чтобы добраться до самого мерзкого преступника моей страны. Этого достаточно. Если они попадут к нам в руки, сделка по обмену бриллиантов на оружие не состоится. А у нас появится возможность окончательно сбросить их режимы. Я и мои люди готовы только на это — ни на что другое мы не пойдем.

— Опять предательство! — прорычал Хосеп, переводя пистолет с одного на другого.

К своему изумлению, Хэнк выступил вперед. И с голосом проблем не возникло.

— Думаю, тут необходимо мнение юриста. Я хотел бы высказаться в защиту Хосепа и тупамарос. Вы меня выслушаете?

За этими словами последовало изумленное молчание, нарушаемое только шепотом одного из тупамарос, который переводил на испанский реплику Хэнка своим товарищам.

— Нам не нужно ничье заступничество, — пробурчал Хосеп, но ствол его пистолета чуть опустился, а напряжение заметно спало.

— Я и не собираюсь заступаться. Вы сказали, что мы должны быть или за вас, или против. Так вот, я — за вас. Мы все по одну сторону баррикады. И если мы оставим в стороне корабль с оружием, думаю, мы быстро сможем прийти к общему мнению. Второй раз такого случая не представится. Мы должны действовать сообща, а не бросаться друг на друга. — Он повернулся к Узи и Диасу. — Вы это понимаете?

Хэнк надеялся, что его усилия не пропадут даром, что ситуация выправится, но не знал, сможет ли снова взглянуть в дула автоматов. Тем более что не мог рассчитать, куда все вырулит. Он действовал импульсивно, по наитию, этому приему научился в суде, с тем чтобы отвлечь внимание от свидетеля и дать тому время собраться с мыслями и отразить наскоки адвоката противной стороны. Похоже, прием сработал и здесь.

— Мы вас выслушаем, — ответил Узи, и Хэнк мгновенно понял, что тот раскусил его замысел и теперь старается подыграть. Кивнул и Диас. Хэнк обернулся, и, к своему облегчению, обнаружил, что автоматы опущены.

— Я должен вернуться к исходным позициям. Тупамарос привлекли к участию в операции на определенных условиях. Диас... что это были за условия?

— Мы нуждались в их помощи. Без них мы не смогли бы провести операцию. На нас лежало информационное обеспечение с вашим, конечно, участием. Мы знали, что готовится крупная сделка, и привлекли тупамарос с тем, чтобы захватить бриллианты, а потом разделить поровну. Мы также хотели добраться до двух этих свиней. А потом помочь с арестом нацистов.

— Это все?

— Да.

— Вы уверены? О захвате корабля с оружием речь не шла?

— Этот аспект обсуждался, но решение не приняли до получения более точной информации.

— Хосеп, это так? — спросил Хэнк.

— В общих чертах.

— Понятно. Диас, ваши люди будут участвовать в захвате корабля с оружием?

— Не знаю. Мы должны понять, что для этого нужно сделать. Но оружие — не главное. Нужно захватить бриллианты. Этому мы будем всесторонне содействовать.

— Это обещание?

— Да.

— Тогда я подвожу итог. Моя группа поставляет всю необходимую информацию в обмен на военных преступников. Для этого мы делаем все, что в наших силах, но никак не участвуем в захвате корабля с оружием. Узи, вы согласны на эти условия?

— Да.

— Теперь вы, Диас. Ваши люди помогают взять бриллианты, диктаторов и военных преступников и участвуют в захвате корабля с оружием, если для этого будут силы и возможности.

— Согласен.

— Обратного хода быть не должно. Вы связаны словом... иначе вам придется пенять на себя. — Хэнк повернулся к Хосепу. — Вот и все. Вы победили. Здесь они будут следовать вашим приказам. В дальнейшее не будут вмешиваться. Мою группу оружие совершенно не интересует, поэтому мы не будем ни помогать, ни мешать. Парагвайцы окажут посильную помощь, если возникнет такая необходимость. Значит, теперь мы можем переходить к следующему этапу. Захвату бриллиантов. Что для этого надо сделать?

Хосеп сунул пистолет за пояс, отошел к иллюминатору. Постоял, глядя на громадные волны, на хлещущий по стеклу дождь. Чувствовалось, что ситуация для него новая. Он не привык командовать другими людьми, которые соглашались помочь тупамарос. Много лет тупамарос боролись против всех и в каждом видели врага. Чтобы переосмыслить устоявшиеся принципы, требовалось время. Но повернулся он, уже приняв решение.

— В захвате бриллиантов и пленников мы будем действовать сообща. На оговоренных ранее условиях. Любой, кто выступит против, будет убит. Что же касается корабля с оружием, тупамарос не нужны ни слабая помощь, ни пассивное сотрудничество. Эту часть операции мы проведем сами. Несогласные есть? — Он выдержал короткую паузу, потом кивнул. — Хорошо. Теперь о текущих делах. Я думаю, надо прямо сейчас атаковать, более не теряя времени. Мы знаем название корабля с оружием, поэтому новая информация нам уже не нужна. Все люди, которых мы хотим захватить, и бриллианты находятся в соседней каюте. Я предлагаю нанести удар прямо сейчас всеми имеющимися у нас силами.

Остальные тупамарос согласно закивали, но Узи покачал головой.

— Выслушай меня, прежде чем принимать поспешное решение. Ты не прав в двух моментах. Во-первых, легче сначала взять бриллианты, а потом, по отдельности, нужных нам людей. Тогда мы сможем последовательно концентрировать наши силы на различных направлениях. И потом, мне бы не хотелось атаковать группу вооруженных и решительных людей через единственную дверь. Ты согласен?

Хосеп глубоко задумался, потом кивнул.

— Ты прав, и я ценю твой опыт в подобных делах. Что ты предлагаешь?

— Сейчас надо выждать. Потом исходить из принципа разделяй и властвуй. В данный момент сделка по обмену бриллиантов на оружие завершается. Мы в идеальном положении, потому что слышим каждое их слово. Как только оружие перейдет к покупателям, Хвоста получит бриллианты. И уйдет из «суперлюкса». Вот тогда мы нападем на него и захватим камни. В этом случае нам будут противостоять только толстяк, женщина и, возможно, голландец. Немцы на время выйдут из игры. Вы согласны с таким вариантом?

Узи дождался кивков Хосепа и Диаса, потом продолжил:

— Мы захватим бриллианты и поместим их в безопасное место. Даже если об этом станет известно, бриллиантов не найдут, потому что наши «друзья» не знают, какие мы занимаем каюты. Потом мы будем брать их одного за другим. Сначала Стресснера, тут нам будет легче всего, поскольку мы знаем, что происходит в его апартаментах. После Стресснера придет черед адмирала. Доктор Люсера не причинит нам хлопот, так что остаются только сам адмирал и его помощник. Следующий этап — нацисты...

— Нет, — прервал его Хосеп. — Их мы оставим напоследок. Сначала мы должны взять корабль под контроль. Наш траулер на расстоянии одного дня пути впереди «Ка-Е-Второй». Или находился на таком расстоянии, когда лайнер вышел из Акапулько. Его скорость в два раза меньше, чем у «Ка-Е-Второй». Мы захватим лайнер и сразу свяжемся с траулером, чтобы договориться о встрече. А потом уйдем из эфира. И сразу займемся немцами. К тому времени мы совсем близко подойдем к траулеру. Сядем на катер, возьмем с собой наших пленников и отбудем. На том эта операция и закончится.

Узи, подумав, кивнул.

— Да, ты прав. Так и сделаем. У тебя есть план по захвату лайнера?

Хосеп расстелил на столе схему «КЕ-2», и они склонились над ней. Постучал пальцем по трем местам, обведенным красным.

— Удары мы нанесем здесь. И полностью установим контроль над кораблем. Прежде всего, конечно, мостик. И капитанские апартаменты, они расположены рядом. Одновременно нападем на радиорубку на шлюпочной палубе. Эта важно, поскольку все приказы идут или через мостик, или через капитана и офицеров. Захватив офицеров, несущих вахту, остальных мы вызовем к капитану.

— Есть еще одна цель. — Узи ее и указал. — Касса на второй палубе, за трапом G. Там установлено оборудование для отправки радиограмм, и, судя по имеющейся у меня информации, оно автономно и может передавать и принимать сообщения, минуя радиорубку. Ты должен перекрыть и этот канал связи.

— Мы об этом ничего не знали, — обескураженно выпалил Хосеп: в его планах обнаружился серьезный прокол. Он повернулся к Консепсьон:

— Как такое могло случиться?

Она пожала плечами.

— Мы сделали все, что могли. Сама я этим не занималась, а люди, которых мы послали, не сумели так глубоко копнуть.

— Это не повод...

Узи вмешался до того, как Хосеп успел дать волю эмоциям.

— Не вини свою разведку, Хосеп. Вспомни, что у наших агентов куда больше опыта и работаем мы много лет. У нас есть доступ к информации, закрытой для остальных. Поэтому просто пользуйся нашими знаниями. У тебя есть люди, чтобы взять и кассу?

— Да... я просто перегруппирую наши силы. — Он на мгновение задумался. — Мы разделимся на три ударные группы. Я возглавлю атаку на мостик, ты, Диас, займешься радиорубкой. Консепсьон, ты с одним человеком останешься в резерве. Если ты нам не понадобишься, разберешься с кассиром. Напасть мы должны неожиданно. Никакой стрельбы, но вышибем дух из каждого, кто попытается оказать сопротивление или поднять тревогу. Детали обсудим позже, перед самой атакой. Сначала бриллианты, потом эти две свиньи и, наконец, корабль. В такой вот последовательности. Наш первый шаг — ожидание.

Они ждали, сначала — выказывая нетерпение, потом — с возрастающей тревогой, которую вызывала все усиливающаяся качка. Час проходил за часом, тропический шторм набирал силу. Через пару часов после полудня даже Хэнку, обычно нечувствительному к морской болезни, стало нехорошо. К тому времени все сосали дромамин, как леденцы. Хэнк время от времени звонил в бар «Лидо», пока, наконец, бармен не соединил его с Френсис.

— Закажи мне выпивку, и я сейчас подойду, — сказал он и положил трубку. Остальные вопросительно смотрели на него. — Я вам сейчас не нужен и хочу повидаться с женой. Если возникнет необходимость, позвоните в бар «Лидо», и через две минуты я буду с вами.

— Хорошо, — ответил Узи, предваряя возможные протесты. — Только не задерживайся.

— Не буду.

Шагая по коридору к корме, Хэнк в очередной раз отметил, как разбушевался океан. Вдоль стен заблаговременно натянули лини, и иной раз ему приходилось хвататься за них, чтобы удержаться на ногах. В какой-то момент он прижался к стене, чтобы пропустить Роберта, спешащего мимо с прикрытым салфеткой подносом.

— Благодарю вас, сэр. Ужасная погода.

— Такое случалось часто?

— К счастью, только два раза за те семь лет, которые я здесь работаю. Кораблю такой шторм не повредит, чего нельзя сказать о пассажирах. Многие думают, что мы тонем. Некоторые лежат на кроватях, полностью одетые, вы не поверите, в спасательных жилетах. А скольких мучает морская болезнь! Вы, сэр, будете покрепче многих. Иногда просто диву даешься, сколько блевотины может быть в одном человеке. Не хочу жаловаться, но вы понимаете, кому приходится все это подчищать. И никто не ходит в ресторан. Вот я и ношусь с чаем и гренками, просто все ноги сбил. Через два года уйду на пенсию, сэр, если, конечно, доживу.

Он тяжело вздохнул, перебросил поднос на другое плечо и пошел дальше. Хэнк же на лифте спустился на первую палубу. Френсис сидела в баре одна, задумчиво смотрела на ревущий океан. Вскрикнула, когда он коснулся ее плеча, потом крепко обняла и поцеловала, когда увидела, кто пришел.

— Океан совсем уж разошелся! — воскликнула она и вновь поцеловала Хэнка. — Я вот сижу одна и вгоняю себя в глубокую депрессию. Всякий раз, когда мы проваливаемся во впадину между волнами, я думаю, что мы тонем.

Зрелище пустого бассейна и кормы производило впечатление. Когда гигантская волна била в борт корабля, ее верхушка доставала до палубы, а сильный ветер срывал пену и забрасывал в бассейн. Из-за своей длины «КЕ-2» одновременно «резала» две, а то и три волны, и, как только одна уходила, корма лайнера вздымалась все выше. И море оставалось далеко внизу, в долине глубиной в добрую сотню футов. Потом накатывала следующая волна, и корма опускалась все ниже и ниже, действительно создавая ощущение, что они тонут. Волны вновь и вновь захлестывали палубу, Френсис вцепилась в руку Хэнка.

— На самом деле все не так страшно, — попытался он успокоить ее и повернулся к стойке, утягивая ее за собой. — Я вижу, перед тобой большой полный стакан, и это правильно. Но почему ты пьешь одна? Где Син?

— Бедный Син несколько минут назад позеленел у меня на глазах. Сказал, что я могу наливать себе все, что пожелаю, потому что «Кунард» передо мной в долгу, загнав меня в такой шторм. А потом исчез.

— Как сказал старина Роберт, ты и представить себе не можешь, сколько блевотины может быть в одном человеке. А сегодня блюют чуть ли не все. Ладно, перейду на самообслуживание.

— Да, конечно. Я добиралась сюда из кинотеатра, лавируя между аккуратными островками опилок.

— Фильм понравился? — разглядывая ряды бутылок, Хэнк решил, что сейчас самое время выпить текилы с ломтиком лайма.

— Даже не знаю, что и сказать. Показывали научно-фантастический космический триллер с роботами, украденными звездолетами и злодеем, который на самом деле оказался героем. Забавный фильм, но куда забавнее был кренящийся, поднимающийся и опускающийся кинозал. В общем, я получила уникальные впечатления. Но, может, довольно светской болтовни? Рассказывай, что происходит.

Хэнк слизнул с руки крупицу соли, выпил текилу, вцепился зубами в лайм.

— Все прекрасно. Ничего не происходит, а длительное ожидание действует на нервы. Сможешь продержаться еще несколько часов?

— Мне же ничего другого не остается, не так ли? И это все, что ты можешь мне рассказать? Дорогой, ну почему ты выглядишь таким несчастным? Все у меня будет хорошо. Я наконец-то проголодалась, поэтому пойду в «Королевский гриль», закажу ленч со стейком, а потом вернусь сюда. Несколько часов пролетят, как одна минута.

— Ты у меня прелесть. — Он поцеловал ее в губы, и поцелуй не остался без ответа. — Все может начаться в любой момент...

Зазвонил телефон. Хэнк взглянул на Френсис, перегнулся через стойку, взял трубку.

— Гринстайн слушает.

— Хорошо, — ответил он после короткой паузы. — Две минуты. — И положил трубку.

Молча покинул бар, не зная, что сказать.