Глава 14

— Ну, может, хватит от меня бегать? — спросил Теодор Солвиц, шагая им навстречу и приветливо раскланиваясь.

— Может, и хватит, — ответил Язон сквозь зубы. — Что вы нам теперь предлагаете?

— Предлагаю пообщаться в более привычной для вас обстановке. Признаться, я восхищен вашими физическими возможностями, однако...

Язон перебил его:

— Не советую острить по поводу наших умственных способностей. Особенно не советую говорить обидные вещи моей даме. Если вы действительно готовитесь к нормальному разговору.

— Я уже понял, — улыбнулся Солвиц. — Пойдемте.

Тяготение здесь было явно искусственным и составляло не больше половины g. Язон заметил это еще в их прошлый визит наверх, но тогда они не придавали значения подобным мелочам. А сейчас, после страшного перенапряжения там, в воздухе, было удивительно приятно передвигаться легкой, почти летящей походкой.

Они прошли до ближайшего гигантского колпака, принятого Язоном в предыдущий раз за радиотелескоп или нечто подобное, и, открыв дверь, очутились в узком коридорчике, завершившемся новой дверью и лифтом. Любовь Солвица ко всевозможным лабиринтам уже начинала утомлять, однако Язон терпеливо промолчал и вскоре забыл о своем раздражении, потому что конечной точкой маршрута оказался уютный маленький бар человек на двадцать максимум. Посетителей не было, а за стойкой в полумраке маячила одна фигура, но это вполне мог быть очередной андроид.

Солвиц любезно отодвинул стулья, все трое сели. Фигура тут же отделилась от стойки и приблизилась к ним. Действительно андроид, откровенный робот с неподвижным лицом манекена. Доктор Солвиц заговорил с ним почему-то на французском. Рассчитывал, что Язон не поймет? Глупо. Какие могут быть тайны в ресторанном меню? Травить их тут явно не собирались, Солвиц заказал уйму всевозможных деликатесов, марочное вино и коньяк.

— А можно попросить у него виски? — достаточно бесцеремонно поинтересовался Язон тоже пофранцузски.

Солвиц оглянулся на него с уважением и подкорректировал свой заказ. Доставка была почти мгновенной, но блюда выглядели идеально: никаких сомнений в том, что все свежеприготовленное.

«Однако секреты местной кулинарии — это все же не самое главное, — подумал Язон. — Тем более когда так хочется есть».

Они не торопясь выпили чудесного виски — один из древнейших земных сортов — «Катти Сарк». Выпили без торжественных тостов, просто за знакомство, и лишь потом, проглотив по устрице из океана планеты Грублиани и съев вдогонку по маленькой розеточке ароматнейшего кастикусийского салата, приступили к разговору.

— Прежде всего, — объявил доктор Солвиц, — перестаньте пороть горячку. Прекратите смотреть на ваши дурацкие часы и подсчитывать минуты до смерти. Вы будете жить столько, сколько захотите. На моей планете время течет иначе, чем за ее пределами. И скажу больше, я, в принципе, способен управлять скоростью всех протекающих здесь процессов.

— Прежде всего, — сурово откликнулась Мета, не слишком внимательно слушая гостеприимного хозяина, — хотелось бы знать: вы — человек или мы снова общаемся с андроидом?

— Я человек, — спокойно сказал Солвиц, — но это не значит, что если вы еще раз снесете мне голову, я покину вас навсегда. Согласитесь, довольно странный способ знакомства — сразу заглядывать, а что там у собеседника внутри.

— Ну, во-первых, не сразу, — возразила Мета. — Мы довольно долго слушали в том зале вашу ахинею.

— А во-вторых, — включился Язон, — ваш способ знакомства тоже весьма экстравагантен: похищение, убийство нашего друга, усыпляющий газ — все это не слишком приятно, согласитесь.

— Соглашаюсь, но у меня не было другого выхода.

— Почему? — быстро спросил Язон.

— Если вы дадите мне возможность, я постараюсь объяснить все.

— Что ж, объясняйте, — разрешил Язон и принялся разделывать вкуснейшего мальтикорского ящера, запеченного в кукурузном тесте.

— Все, что я уже рассказал вам, — отнюдь не ахинея, а чистейшая правда. Просто это еще не вся правда, потому она и кажется такой невероятной. Я уже достаточно давно вернулся назад из другой вселенной. Вот только этот мой астероид был до сих пор вне досягаемости всех ваших приборов. Сам же я, воспользовавшись небольшим межзвездным кораблем класса «фантом», совершал путешествие по Галактике. Я побывал на нескольких планетах, провел кое-какие эксперименты, пообщался с людьми, послушал радиопереговоры ваших спецслужб, изучил политику, проводимую Лигой Миров. Я посвятил этому почти четыреста лет и, знаете, пришел к печальному выводу: Галактика не готова к встрече со мной. Ваш Специальный Корпус разыскивает меня как преступника. Ваши ученые считают, что добытые лично мною знания и сделанные лично мною открытия являются достоянием всего человечества. Лига Миров пытается выражать интересы Галактики, но я так и не понял, что это означает, ведь в вашей (или нашей?), в общем, в этой Вселенной все враждуют со всеми. С кем я мог пойти на контакт в открытую? Официальные организации изначально враждебны мне. Оставались частные лица. Не стану утомлять вас длинным перечнем параметров, по которым я вел отбор. Скажу лишь, что поиск продолжался достаточно долго. Первой любопытной персоной показался мне Риверд Бервик. Не совсем то, что нужно, но как запасный вариант он годился. Так я выбрал направление полета и начал приближаться к Зеленой Ветви, продолжая попутно обработку данных. И вот астрономы Консорциума уже засекли меня и начали бить тревогу, когда наконец-то компьютер выплюнул окончательный ответ: он нашел в Галактике человека, по всем параметрам идеально подходящего для контакта со мной. У этого человека было «несколько имен, даже слишком много: Агасфер, Тристан, Гаутама, Баухилл, Язон динАльт...

Язон перестал есть и картинно уронил вилку в тарелку.

— О, какая честь! — воскликнул он, закатывая глаза. — Я этого не переживу.

Солвиц молчал и терпеливо ждал более серьезной реакции.

— Доктор Солвиц, — сказал Язон, надурачившись вволю. — Было довольно легко догадаться, что вам нужен именно я. Но вы так и не объяснили, зачем.

— Объясняю: вы единственный можете послужить полноценным посредником между мною и этой Галактикой.

— И переговоры со всей обитаемой Вселенной мы будем вести отсюда, спрятавшись в уютном баре за толстым слоем льда? — невинно поинтересовался Язон.

— Да ну нет же, конечно! — вспылил Солвиц. — Наберитесь терпения, Язон динАльт! Куда вы вечно торопитесь с вашими вопросами?

— Стоп, стоп, стоп, доктор Солвиц! — осадил его Язон. — Теперь, когда вы сами признались, что я для вас личность более чем важная, именно я и буду задавать вопросы. Хочу — тороплюсь, хочу — не тороплюсь. Я теперь дирижирую беседой.

— Хорошо, — устало вздохнул бессмертный ученый. — Дирижируйте, Язон.

— Вы многовато лишнего рассказываете, доктор Солвиц. А мне нужны ответы по существу. Ваши исповеди слишком уж напоминают отвлекающие маневры. Чего вы боитесь, Солвиц? Смерти, которой безумные долгожители вроде вас всегда боятся особенно сильно? Или вы боитесь за ваши знания? Боитесь, что они попадут в плохие руки или пропадут вовсе?

— Вы ничего не поняли, Язон. Наверно, зря я так высоко оценил ваш интелеллект. Смерти я не боюсь уже давно. Об этом чуть позже. А что касается знаний... Да, было бы обидно утратить их, но это не самое страшное. Самое страшное — утратить контроль над ними. Вот вы говорите: попадут в плохие руки. Меж тем хороших рук не бывает вовсе. Любые руки — плохие. Уж вы мне поверьте. Знания следует сберегать не в руках, а в голове, и лучше всего в одной-единственной, тогда сохраняется надежда на относительный порядок во Вселенной и хоть сколько-то стабильную власть.

— Так вы хотите единоличной власти над миром?! — У Язона точно пелена с глаз упала. — Как это оригинально!

— А вы не хотите? — атаковал Солвиц встречным вопросом.

— Хочу ли я властвовать над Вселенной? — Язон искренне растерялся.

Потом задумался на пару секунд и честно ответил:

— Нет, не хочу. Честное слово, не хочу. Я всегда мечтал быть богатым, сильным, свободным. Но никогда не стремился стать самым-самым, меня вполне устраивает быть одним из. Наверно, в этом главная разница между нами.

— Наверно, — согласился Солвиц. — А вы еще спрашиваете, зачем вы мне нужны.

— Теперь мне все понятно. — Мета неожиданно поднялась из-за стола, в ярости комкая салфетку. — Этот сумасшедший доктор мечтает захватить весь мир, да к тому же твоими руками, Язон. Пошли отсюда.

— О Боже! — взмолился Солвиц. — Только женских выкрутасов мне еще здесь и не хватало. У нас мужской разговор, Язон динАльт! Вы можете избавить меня от подобных выходок?

Язон едва успел перехватить руку Меты, к счастью, не с пистолетом, а со столовым ножом.

— Я вас предупреждал, Солвиц! Непочтительный тон в адрес моей дамы чреват серьезными последствиями. А рассуждения Меты вполне резонны, кстати. Извольте объясниться. Нечего устраивать тут истерику!

— И первым делом потрудитесь рассказать, зачем вы все-таки убили Троу, — продолжала настаивать Мета, едва сдерживая свои эмоции.

— О Боже! Я ведь, кажется, уже объяснял.

Разве нет?

Солвиц явно тянул время, и Язон, как бы поддаваясь, решил сбить его неожиданным вопросом:

— Почему вы так часто упоминаете Бога? Это напомнило мне одну давнюю историю, когда я непростительно долго общался с неким проповедником по имени Майк Сэймон. Вы тоже верующий?

Эффект оказался неожиданным: Солвиц расхохотался.

— Я — верующий?! Да, я верю в Бога! Я верю в то, что Бог — это я. Ведь я сам создал свою планету, вот этот мир, и создам еще много других, если только мне не будут мешать. Да, Язон динАльт, Бог — это я. В меня не надо верить, со мною просто можно иметь дело.

— Допустим, — мягко согласился Язон. — И все же. Зачем вы убили Троу?

— Да не зачем, а почему. Его препарировали там, наверху. Моя охрана. Они... они уже не всегда подчиняются воле хозяина. Знаете, как в древности заводили при тюрьмах больших собак, натасканных на убийство. Домашние животные становились настолько злыми, что приходилось держать их в клетках, как диких зверей. Цепные собаки начинали бросаться уже на всех, даже на своих хозяев... Такие дела. А ваш друг Троу проявил чрезмерную агрессивность. Там, наверху, нельзя вести себя так — это верная гибель. Я попытался взять ситуацию под контроль, но вы своими выстрелами чуть было все не испортили. К счастью, Троу все-таки жив, и скоро вам предстоит встретиться.

— Вы лжете, — не выдержала Мета, вновь надвигаясь на Солвица. — Человек не может выжить после такого.

— Вы почти правы. Надо только конкретизировать, что каждый из нас понимает под словом «человек».

— Неужели и это неясно? — удивился Язон.

— Вот видите, как странно мы с вами разговариваем. Перескакиваем с одного на другое, а в итоге ничего нельзя понять. Вы просто с ослиным упрямством не хотите слушать все по порядку.

— Ладно, давайте, — смирился Язон.

А Мета свирепо глянула на него — мол, за себя говори — и воинственно повернулась к Солвицу:

— Начните с ваших цепных псов, которые даже вас не слушаются. Это особенно интересно.

— Боюсь, это не самое удачное начало для объяснений, Мета, — вздохнул Солвиц. — Ну что ж, попытаюсь. На поверхности моего астероида, вмороженные в специальную субстанцию, которую вы назвали гиперльдом, находятся не просто самые страшные виды оружия, когда-либо изобретенные человеком. Это...

Солвиц замялся, подыскивая слова и явно пугаясь азартного блеска, вспыхнувшего в глазах Меты при слове «оружие».

— Это — квинтэссенция зла, от которого я мечтал избавиться, выводя смертоубийственные устройства за пределы своего астероида. Но они вступили во взаимодействие с новыми физическими законами и стали жить собственной жизнью. Нет, они не заползали обратно сюда, дабы уничтожить хозяина и творца своего, как уже не однажды случалось в истории человечества. Однако мои чудовища как-то странно мутировали и совершенствовались. Аккумуляторы страха, сгустки боли, излучатели отвращения, биодепрессанты и, наконец, универсальный поглотитель материи — вся эта нечисть стала вести себя немного по-другому, непредсказуемо. Я сумел утопить их и заморозить под слоем гиперльда. Но ведь это не решение проблемы, а только жалкая попытка отсрочить решение. Может, именно вы, Язон, поможете мне.

— Может быть, — сказал Язон. — Но для этого мне потребуется существенно больше информации.

— Безусловно, — согласился ученый с энтузиазмом. — Как раз ее я и хотел вам предоставить.

— Прямо сейчас? — недоверчиво поинтересовался Язон.

— Ну конечно же! Вот покурим после сытного обеда и отправимся прямиком в мою библиотеку. Сами понимаете, там не книги стоят. Впрочем, книги тоже есть — во многом вкусы мои весьма консервативны. С другой стороны, могу похвастаться: именно мною разработан великолепный новый способ усвоения информации. Вы, Язон, наверняка оцените его по достоинству...

Язон перехватил взгляд Меты, которая с преувеличенной настороженностью следила за пальцами доктора Солвица, машинально вертящими сигару.

— А сигареты у вас тут имеются? — спросил Язон, еле заметно подмигивая Мете (дескать, понял тебя, я тоже начеку и пытаюсь его отвлечь, если, конечно, в этом есть смысл). — У меня, знаете ли, последние кончаются.

Солвиц щелкнул пальцами, и андроид принес на выбор несколько пачек. Язон не стал брать самые дорогие, а предпочел любимые — синевато-зеленые с серебряным ободком «Стожары».

Пауза эта была очень кстати. У Язона тоже появилось нехорошее предчувствие. Рваный, комканый и очень напряженный разговор заканчивался как-то уж слишком благополучно. Не к добру это. И опять — та самая жутковато бордовая, словно запекшаяся кровь, сигара.

На планете Солвица табаку или запаху табачного дыма вообще предавалось какое-то особое, мистическое значение. Всякий раз, стоило Язону закурить, что-то происходило. Он был не из тех, кто верит в чудеса. Всегда считал, что любому феномену можно и нужно найти вполне научное объяснение, стоит лишь собрать статистику побогаче да вдуматься в суть вопроса поглубже.

«Что ж, — сказал себе Язон, — приступим».

Это было легко. Не труднее, чем бросить кости тогда, на далекой Кассилии, только теперь на кону стояла не одна лишь его жизнь и даже не судьба планеты Пирр, о которой в тот момент он, кстати, еще и не думал, — теперь на кону стояли жизни миллионов людей.

Язон медленно-медленно, как бы в задумчивости прикоснулся перстнем-зажигалкой к кончику сигареты и сделал первую затяжку.

В ту же секунду весь бар содрогнулся от пола до потолка. Стулья подскочили, как испуганные звери, что-то посыпалось с полок, раздался звон стекла и сразу следом за ним — вой аварийной сигнализации. Взрыв удался на славу. Немалой силы и где-то совсем рядом. Но удивительнее всего было то, что доктор Солвиц буквально подпрыгнул от неожиданности. Конечно, он мог оказаться еще и великим актером наряду со всеми прочими своими талантами, но уж слишком, слишком естественным выглядело изумление и даже страх на его лице.

«Началось, — мелькнула жуткая мысль. — Старина Керк взрывает планету. Раньше времени. Но мало ли что...»

Мета думала о том же, но по-своему. Стремительно перегнувшись через стол, она схватила Солвица за горло, приподняла его и стала трясти, приговаривая:

— Обманул нас, сволочь, обманул! Время у него тут по-другому течет. Вижу теперь, что по-другому, да только там, снаружи, уже несколько дней прошло! Мы опоздали!..

Последние слова подействовали на Мету отрезвляюще. Очевидно, она сообразила, что спастись еще можно, раз они до сих пор живы. Поэтому швырнула несчастного доктора с уже почти вылезшими из орбит глазами об стену, и тот мешком рухнул на пол. Поспешившего на помощь бармена Язон попросил отдохнуть под столом. Правда, для этого потребовались две разрывные пули.

— Ты найдешь дорогу к внешним воротам? — спросила Мета уже на бегу.

— Я все найду, если там еще будет что искать, — ответил Язон.

— Но ведь, кажется, рванула пока лишь одна бомба или две. Не может же вся планета загореться в один миг, тем более что внешняя оболочка отделена от ядра слоем атмосферы, значит, мы успеем выскочить в образовавшийся пролом. Нас вынесет в космос воздушным потоком, а в каждом скафандре есть кислород минут на сорок пять и радиомаячок, чтобы нас нашли.

Она говорила все это быстро-быстро, пока бежали по переходам и лестницам под вой сирен и грохот новых взрывов.

Язон не хотел разочаровывать Мету и объяснять ей, что они не успеют никуда выбраться, если это действительно планетарные бомбы. Он сам бежал, потому что привык во всех случаях жизни бороться до конца. А еще потому, что абсолютно перестал понимать происходящее.

Они выскочили на светящуюся внутреннюю поверхность и с удивлением увидали, что там ровным счетом ничего не происходит. То ли все уже кончилось, то ли вообще ничего и не начиналось.