Глава 11

Великолепная жанровая сценка, вполне можно озаглавить «Преступник угодил в западню» или, скажем, «Торжество правосудия». Свидетель — Соунз — скривился от мрачных предчувствий, вооруженный детектив уже приготовил наручники, а обмякшая жертва ждет своей участи. Тони замер на пороге всего секунды на три, его победоносная улыбка мало-помалу скисла, потом попятился, судорожно замахав ладонью, — дескать, извините, что помешал, уже удаляюсь, прошу прощения.

— Подойду через пару минут, — окликнул Соунз. — Пока что малость занят.

— Нет-нет, не беспокойтесь, — возразил лейтенант Гонсалес, не сводя с Тони холодного, хищного взгляда, пожирая глазами каждую деталь маскировки, внезапно ставшей невероятно прозрачной. — Я уже ухожу, пусть господин входит.

Выбора у Тони не оставалось. Вцепившись в книгу, он предельно неохотно вошел в комнату, лелея надежду, что эта неохота не читается на лице, и сверкнул двумя золотыми зубами в крайне натянутой улыбке. Взгляд Гонсалеса следовал за ним, будто орудийная башня.

— Знакомы ли мы с этим господином? — осведомился детектив.

— Наверняка нет. — Соунз заморгал при виде собственных инициалов «РС» на кармане одолженной Тони рубашки, но вовремя нашелся: — Мой коллега, мистер Рауль Санчес, только что прибыл. Санчес, познакомьтесь с лейтенантом Гонсалесом из городской полиции.

— Eres Mexicano?1

— Claro que no, Buey. Soy Puerto Riqueсo.2 — Говоря это, Тони постарался убрать из голоса все назальные мексиканские звуки, заменив их на стаккато пуэрториканцев. На что похож пуэрториканский акцент? На миг запаниковав, Тони позабыл это напрочь. Послав сквозь Тони последний залп, крупнокалиберные пушки глаз полицейского наконец отвернулись.

— Итак, я уверен, что могу рассчитывать на ваше сотрудничество и сотрудничество вашего департамента, мистер Соунз?

— В любое время, лейтенант.

— Очень хорошо. Этот Хоукин — один из ваших сотрудников, хотя, конечно, в Мексике проводит отпуск, как и вы, и, полагаю, остальные ваши коллеги, в том числе присутствующий здесь Санчес. Хоукина надо схватить и допросить, так как он главный подозреваемый в убийстве еще одного вашего коллеги в нашей стране. Надеюсь, не происходит ничего выходящего за рамки. Мы с вами оба прекрасно осознаем, что ФБР не правомочно вне пределов собственной державы, а моя страна крайне неодобрительно воспримет любой выход за рамки.

— Я слуга закона, лейтенант, и не нарушаю его.

— Очень хорошо. Я еще свяжусь с вами.

Гонсалес удалился, послав в сторону Тони последний зрительный фугас. Соунз поспешно запер за ним дверь, приложив палец к губам и взмахом ладони послав Тони в дальнюю спальню, где в напряженном ожидании сидели Билли Шульц и Елизавета Злотникова.

— Думаю, он меня не узнал, — сказал Тони, как только дверь закрылась.

— Конечно, узнал, дурачина вы этакий! Войти подобным образом! Шульц, поработайте с М-35 над этим окном.

— Почему же он меня не арестовал, если разглядел под гримом?

— Картина вот в этой книжке, правда? — спросила Елизавета Злотникова.

— Да, она там, но почему...

— Почему?! Да потому, что он не хочет лично впутываться в щекотливые международные ситуации. Не пройдет и двух минут, как полицейские будут здесь ради рутинного паспортного контроля, они-то вас и схватят. Вам надо скрыться.

— До свидания, — Тони двинулся в сторону двери.

— Да не сюда, разумеется, за дверью следят. Уже открыто, Шульц?

— Вот-вот.

Вытащив из своего багажа массивный гидравлический домкрат, агент установил его в раме окна. Далее, подчиняясь толчкам могучих бицепсов, выдвигающийся плунжер начал беззвучно отодвигать стальную решетку от стены. Одобрительно кивнув, Соунз снова обернулся к Тони:

— Убирайтесь отсюда побыстрее, и из отеля тоже. Мы будем прикрывать вас сколько сможем, включим душ, пусть думают, что вы там, так что минут пять у вас будет. Отправляйтесь в Куаутлу и ровно в шесть вечера войдите в аптеку под вывеской «Farmacia los Volcanes» и попросите у провизора энтеровиоформ.

— По-испански или по-английски? Этот энтеровиоформ, специфическое лекарство против ацтекской диареи, известной также под названием «Месть Монтесумы»...

— Заткнитесь. О языке инструкции умалчивают. Там вас проинформируют, как выйти на контакт. — Во входную дверь резко постучали. — Ну, прочь, прочь!

Тони полез в окно. Домкрат убрали, и он довольно легко проскользнул в щель, приземлившись в колючие кусты. Елизавета Злотникова с видом безмерного сожаления протянула ему книгу и чехословацкую авиасумку, а Билли Шульц сразу же схватился за решетку и единым рывком мощных мышц отогнул ее на место. Больше Тони ничего не видел, пустившись наутек, аки тать в ночи, — а вернее, при свете дня.

Неспешной походкой, из опасения привлечь чье-либо внимание, он зашагал по зеленым аллеям территории к выходу. Мимо, держась за руки, ходили счастливые парочки, пораньше приехавшие на выходные; вокруг со смехом бегали дети, ослепительно сияло жаркое мексиканское солнце, но над Тони нависла личная черная туча. Впереди выросла долгожданная арка ворот, красиво обрамлявшая двух офицеров полиции, занятых разговором с лейтенантом Гонсалесом, по невероятно счастливому стечению обстоятельств стоявшему к Тони спиной. Не замедляя шага, Тони сделал по-военному четкий поворот направо, зашагав в противоположном направлении. Что теперь? Махнуть через ограду? Насколько видно, она довольно высокая и непреодолимая; в сумерках, пожалуй, можно было бы рискнуть, но ни в коем случае не теперь. Как ни обширна территория, прятаться тут весь день определенно не удастся. Дорожка вывела его ко входу в вестибюль «Асиенды Кокойок», где люди высаживались из такси и своих машин, щелчками пальцев подзывали посыльных и громко перекликались между собой. По дороге ехало пустое такси. Искоса оглянувшись, чтобы убедиться, что скрыт от ворот деревьями, Тони поднял руку, пустившись на отчаянную импровизацию.

— Да? — спросил таксист, останавливаясь.

— Машина свободна?

— Самым решительным образом.

— Я хочу поехать в Куэрнаваку, — нашаривая деньги, — но, как бы это сказать, столкнулся с семейными разногласиями. Тут замешана женщина... — С самым заговорщицким видом полуприкрыв веки, одновременно протягивая банкноту в сто песо. — Разумеется, это сверх счетчика.

— Приказывайте!

— Я просто хочу расположиться на полу вашего замечательного экипажа, пока отель не скроется из виду. Моя жена...

— Все понятно, пожалуйста, садитесь, едем в Куэрнаваку.

Тони проскользнул в открытую дверцу и вытянулся на полу, подогнув колени, положив голову на пустую пачку от сигарет «Алас». Машина рывком сорвалась с места и покатила к воротам, набирая скорость, но вдруг замедлилась, почти замерев, и сердце Тони с ней вместе.

— Твой засиженный мухами осел — бельмо у всех на глазу, того и гляди аварию вызовет! — жизнерадостно крикнул шофер невидимой личности.

— Проезжайте, не задерживайтесь, — официальным тоном сказали у окна, отчего сердце Тони едва не остановилось окончательно. Машина тронулась.

Удалось! Тони полежал на полу еще немного, приходя в себя, затем выкарабкался на сиденье.

— Проще некуда, — изрек таксист, резко бросая машину в сторону, чтобы обогнать телегу на автомобильных колесах, чудом избегнув сокрушительного столкновения с решеткой радиатора мчавшегося навстречу грузовика, причем оба водителя изо всех сил давили на клаксоны, бросая друг другу рыцарский вызов. — Вам надо по какому-то конкретному адресу?

— Да, но я предпочел бы выйти на городской площади.

— Мудрецу наставления не нужны!

Таксист восхищенно вскинул обе руки кверху, не обращая внимания на тот факт, что машина резко свернула к оросительному каналу, и перехватил управление в самый последний момент. В подобной атмосфере искреннего энтузиазма они добрались до Куэрнаваки, где Тони расплатился по счетчику, снова дав щедрые чаевые, потом отправился в ближайший бар, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы большой стопкой бренди. В запасе было еще несколько часов. По пути в Куаутлу волей-неволей придется проехать мимо Кокойока, так что благоразумие требовало, чтобы Тони оставался здесь как можно дольше. Выполнить эту задачу оказалось совсем просто. Бармен выставил блюдо бесплатных cacahuates picantes — красного перца, фаршированного арахисом, сотворившего чудо жажды; чтобы залить пожар в желудке, тут же потребовалось пиво, да и бренди заодно. По мере того как солнце опускалось к окрестным горам, настроение Тони все поднималось, и когда наконец настало время садиться на автобус до Куаутлы, все страдания остались далеко позади. Поездка прошла приятно, выдалась даже минутка горьковатой утехи при виде суеты и сутолоки полицейских машин, когда автобус остановился в Кокойоке и Тони выглянул одним глазком из-за «Путеводителя Терри по Мексике». Должно быть, лейтенант Гонсалес ужасно огорчен.

В Куаутле царило оживление: сиеста закончилась, пробудившиеся люди хлынули на улицы, чтобы насладиться вечерней прохладой. Без излишнего труда Тони отыскал аптеку двух вулканов, как оказалось, рановато, времени вполне хватило еще на стопочку бренди. Ровно в восемнадцать ноль-ноль он вошел в широко распахнутые двери аптеки, обратившись к седовласой обладательнице лилового родимого пятна, сидевшей за кассой:

— Энтеровиоформ, будьте любезны.

Она мокротно кашлянула в ответ, не вставая, взяла с полки за спиной белый пакетик и завернула его в квадратик коричневой оберточной бумаги.

— Шесть песо пятьдесят.

Он нашарил деньги, только теперь уразумев, что речь идет о настоящей покупке, заплатил и ушел с крепящим трофеем. Отыскав дальше по улице подворотню, где можно было развернуть покупку, он даже не слишком удивился при виде надписи на бумаге.

ИДИТЕ НА СЕВЕР ПО АВЕНЮ ПЯТОГО МАЯ.

А раз он и без того находился на указанной магистрали и двигался в указанном направлении, то последовал дальше — с таблетками в кармане, сумкой в руке и книгой под мышкой, чувствуя, что взоры невидимых наблюдателей следят за каждым его движением. Так оно и оказалось. Двумя кварталами дальше он переходил улицу, перекрытую для движения автотранспорта свежевырытой траншеей и штабелем труб, когда грубая рука ухватила его за локоть, а еще более грубый голос прорычал прямо в ухо:

— В машину, schnell!3

Они запрыгнули в черный «Паккард», рванувший с места еще до того, как дверцы захлопнулись. Ловко придумано, любой пеший преследователь отстал бы, а машине вообще не проехать. Тони искоса поглядел на знакомую бульдожью челюсть, шрамы на скулах, обритую голову.

— Картина там? — Робл ткнул толстым пальцем в сумку.

— Нет. Внутри этой книги. Хотите посмотреть?

В ответ немец лишь отрицательно хмыкнул. Под визг шин автомобиль вывернул за угол, оставив переулки позади, с возрастающей скоростью понесся по шоссе, по мосту, перекинутому через речушку, рассекающую широкий песчаный пустырь, и вырвался на окраину. Теперь, в окружении кукурузных полей, он пошел еще быстрее, свернув у развилки налево, по направлению стрелки с надписью «Агуа-Эдионда». Вонючая вода?! Затем Тони вспомнил о здешних серных банях, излюбленном месте паломничества ацтеков, затем испанцев, и по сей день ценимом туристами за грандиозную целительную силу, теоретически таящуюся в серных глубинах.

— Nummer?4 — через плечо бросил шофер, повернув голову, посаженную на такой же бычьей шее и выбритой точь-в-точь как у Робла; вот только шрамы располагались в других местах.

— Drei.5

Шофер принял информацию, по-тевтонски хмыкнув, провел машину через общественную стоянку, выехал на стоянку поменьше, у высокой стены с нумерованными дверями. Щит с надписью «ALBERCAS PRIVADAS, CLIENTES SOLAMENTE» гарантировал посетителям частных купален привилегию удобной парковки. Выйдя у номера третьего, Робл подтолкнул Тони вперед, потом протянул руку поверх его плеча и громко постучал. Дверь чуточку приоткрылась, выглянувший в щелку темно-карий глаз осмотрел их с головы до ног, и лишь после этого дверь распахнулась.

Внутри находился отдельный бассейн, сдающийся внаем на почасовой основе личностям, брезгующим купаться в общей массе. Весьма подходящее местечко для игр в рыцарей плаща и кинжала. Впустивший их Д'Изерния спрятал свой блестящий револьвер в полотенце, переброшенное через руку, и с удобством расположился в шезлонге. Ради такой оказии он надел плавки с рисунком, изображающим разноцветные морские раковины; седые волосы на груди и ногах количеством ничуть не уступали его бороде и прическе.

— Присоединяйтесь ко мне, будьте добры, сеньор Хоукин. Со времени нашей последней встречи произошло столько событий! Дверь закрыта надежно, Курт? Хорошо. Ну-ка, садитесь рядом. Могу ли я полагать, что принесенная вами книга содержит работу Челлини?

— Да. Чтобы открыть, надо оторвать обложку, но только осторожно.

— Ваш нож, Курт.

Робл извлек из кармана брюк большой нож, от нажатия на кнопку раскрывшийся со зловещим лязгом. Начиная с уголка, самым кончиком лезвия, Д'Изерния аккуратно надрезал обложку по периметру, пока не смог открыть ее. Внутри на подстилке из мягкой ткани покоилась деревянная панель.

— Очаровательно, просто очаровательно. Я чувствую искреннее облегчение, узрев ее вновь, поскольку в течение некоторого времени боялся, что больше никогда не увижу ни ее, ни вас. Вы ведь были не совсем откровенны во время нашей последней встречи, не так ли, Хоукин?

— Я ничего не скрывал.

— Позвольте с вами не согласиться. — Робл у него за спиной фыркнул и холодно ухмыльнулся. — Как намекает наш друг, сокрытие факта, что вы убили своего коллегу мистера Дэвидсона, отнюдь не пустяк. Будь мне ведомо, что через считанные часы полиция объявит вас беглым преступником, я бы ни за что не доверил вам столь ценную картину.

— Послушайте, да не убивал я Дэвидсона, когда люди наконец перестанут валить это на меня? — Вытащив платок, Тони утер лоб. Хотя на площадке у бассейна царил полумрак, стены все еще источали дневной жар. — Опять же, я вернул картину, как и обещал, и к тому же вовремя.

— В обличии мексиканского буржуа? Впрочем, все это к делу не относится, а картина здесь, как я и упомянул. Долг отнюдь не повелевает мне стоять на страже мексиканских законов, а вы можете вырезать своим ножом в рядах ФБР хоть каждого десятого, мне и дела нет. Но прошу вас обождать до завершения нашей небольшой сделки. Пока вы играли в кошки-мышки с полицией, я вел переговоры с вашим коллегой мистером Соунзом, и мы пришли к соглашению об условиях. Он обеспечит миллион долларов бывшими в употреблении купюрами мелкого достоинства; в обмен за сие вы получите батальное полотно, изображающее героические события исторической битвы при Ангиари.

— А как насчет находящейся здесь панели, «Святой Себастьян» Челлини?

— Я придержу ее у себя, пока мы не покончим с предыдущими торгами. Назовем это залогом успеха, просто для вящей уверенности, что все пройдет должным образом. Тогда она также будет продана вашему правительству. Мы с Соунзом все еще обсуждаем цену, каковая будет немалой. Но в данный момент нас заботит только первая сделка. Вы осмотрите полотно, дабы заверить свое руководство в его подлинности.

— Это Соунз сказал, что этим должен заняться я?

— Скрепя сердце, уверяю вас. Вместо вас он хотел послать другого коллегу, Елизавету Злотникову...

— Rote Schweine! Kommunist!6 — Робл гневно врезал крепким кулаком в открытую ладонь, брызгая слюной на каждом слове. — Нам она не нужна!

— В определенных кругах ходит мнение, что она советский шпион, а мы считаем, что уведомлять СССР о нашей деятельности в текущий момент неблагоразумно. Однако мы позволим вам взять образцы краски и холста для проверки. Мы ведем дело честно, гордимся своим товаром и стремимся всячески удовлетворить клиента.

— Ладно, теперь что?

Д'Изерния махнул рукой в сторону двери. Робл забрал у него нож и принялся флегматично чистить острием ногти.

— Снаружи ждет машина, которая доставит вас в местный отель «Васко». Для вас забронирована комната на имя Джона Смита...

— О да, оригинальнее некуда!

— Ждите там, когда мы пришлем за вами. А пока будете ждать, свяжитесь со своими коллегами, чтобы выяснить, доставлены ли деньги, ибо мы и пальцем не шелохнем, пока не уверимся, что деньги здесь. Если все пойдет, как надлежит, завтра вы осмотрите картину, дабы завтра же вечером состоялся обмен. Вам понятно?

— Выглядит достаточно просто. — Тони изнывал от жары и жажды, все выглядело не так-то просто, а уж вид немца, обстругивающего заусенцы, и вовсе не способствовал хорошему самочувствию. — Можно идти?

— Как только пожелаете. Но не покидайте номер, пока мы не позвоним. Мне не хочется, чтобы полиция схватила вас в такой момент.

— Ваша забота о моем благополучии просто трогательна. До встречи.

На улице ждала та же самая машина, а круглоголовый тевтонский шофер по-прежнему сидел за рулем, будто прикрученный к сиденью болтами.

— Вам известно, куда меня везти?

— Ja.7

Замечательно, еще один краснобай. Что дальше? Надо изыскать какой-нибудь способ связаться с Соунзом, не угодив в лапы к полиции. Однако в голову ничего не приходило. Признаться в этом гостеприимным хозяевам Тони не решился, чтобы не ставить под удар операцию. Зато все отчетливее и отчетливее сознавал, что подобная работа не по нему; алкогольная приподнятость выветрилась, уступив место подавленности.

Машина с ворчанием поехала вверх по дороге, оставив курорт позади. Как только она вновь выкатила на шоссе, а в поле зрения не было ни одной другой машины, шофер обернулся, сурово поглядел на Тони и промолвил:

— Krise.

Примечания

1. Вы мексиканец? (исп.)

2. Ясно же, что нет, фараон. Я пуэрториканец (исп.).

3. Быстро (нем.).

4. Номер (нем.).

5. Три (нем.).

6. Красная свинья! Коммунист! (нем.)

7. Да (нем.).