Глава 5

В посадочной шахте было тихо и темно, тишину нарушали лишь клацанье соприкасающегося металла и капанье воды. Воздух был теплый, но не горячий, корпус и сама шахта остужались после посадки струями воды. Ян шел впереди, через люк и по широким металлическим сходням, которые автоматически установились после приземления. Они находились по меньшей мере в пятидесяти метрах от дна шахты, с которого еще поднимался пар. Над головой резко светились лампы, и оттуда доносился звук механизмов, двигателей.

— У водяных патрубков должен быть выход, — прошептал Дебху, — если, конечно, эта шахта устроена как те, что мне знакомы.

— Будем надеяться, — сказал Ян. — А сейчас лучше бы ты показывал нам дорогу.

Стоя возле Дебху, он пропустил остальных, глядя по сторонам в поисках погони. Сейчас уже их побег должен был быть обнаружен.

Вспыхнули лампы, установленные по кольцу вдоль шахты, яркие, как солнце Халвмерка. Мгновением позже заговорили ружья. Ракетные пули с визгом рикошетировали от бетона и стали, поднимали фонтаны воды над лужами, прошивали мягкие человеческие тела.

Прикрыв глаза рукой, Ян вслепую стрелял вверх. Затем, когда кончились заряды, отшвырнул пистолет и повалился на спину — прихоть судьбы: вот он снова безоружен, как незадолго перед этим. Хриплые крики с жестокостью информировали его, что остальные оказались не столь удачливы, как он. Он больно врезался плечом в металлическую подпорку, найдя за ней укрытие, пытаясь проморгаться сквозь плывущие перед глазами пятна света.

Он был всего лишь в трех метрах от люка, которым они воспользовались, чтобы выбраться из корабля в эту насквозь простреливаемую западню. Побег не прошел незамеченным: стража мгновенно ответила местью. В этой шахте была только смерть. Пытаясь не обращать внимание на град пуль, Ян побежал вперед и упал в открытый люк.

Это было инстинктивным действием — выбраться из западни от верной смерти. Мгновение он лежал на жесткой стали, зная, что от гибели он не спасся, а лишь отсрочил ее. Но им не удастся взять его вот такого, лежащего и ждущего, когда его убьют или схватят. Он встал на ноги и побрел обратно в двигательный отсек. Тут были только мертвые. Но дверь лифта была открыта...

Ян нагнулся к ящику с приборами и забрался в узкое пространство между ними, протискиваясь спиной все глубже и глубже. Грохочущие шаги многих ног все приближались.

— Останьтесь здесь! — приказал чей-то голос, — иначе вас обстреляют наши же люди.

Тот же человек оборвал рокот голосов:

— Молчать в строю! — затем более тихо: — Говорит Лока. Прошу передать мне команду... Да, сэр. Мы готовы, находимся в двигательном помещении. Да, стрельба прекращается. Слушаюсь, будет сделано. Живыми не брать, — Затем он закричал, стихающую в шахте пальбу: — Постарайтесь в энтузиазме не перестрелять друг друга. Но мне нужно, чтобы эти повстанцы были стерты в порошок. Понятно? Живыми не брать! И оставьте их там, где упадут — для киносъемок. Майор хочет, чтобы весь мир увидел, что бывает с мятежниками и убийцами. Вперед!

Они устремились с яростными криками, выставив оружие. Яну ничего не оставалось — только ждать, когда кто-нибудь из них посмотрит в сторону и увидит, кто скрывается за приборной доской. Но никто не посмотрел. Их оружие было готово к расправе, которая сейчас началась снаружи. Офицер шел последним.

Он остановился ближе, чем на вытянутую руку от Яна, но пристально смотрел в спину солдатам. Затем поднес микрофон к губам и произнес:

— Ведите огонь от кольца, повторяю, ведите огонь. Подмога уже в шахте.

Ян метнулся вперед, и тут куртка зацепилась за выступающий винт, задержала его на мгновение, затем разорвалась. Офицер услышал тихий звук и повернул голову. Ян схватил его за горло обеими руками.

Это было непрофессионально и грубо. Но получилось. Офицер дергался, пытаясь пнуть Яна, оторвать его пальцы от горла. Они упали, и шлем его откатился в сторону. Он разрывал сжимающие руки, его ногти оставляли кровавые борозды на коже Яна, рот хватал и не мог проглотить воздух. Но у Яна были крепкие от тяжелой работы мускулы, и отчаянный страх провала делал захват сильнее. Один из них должен был выжить, другой умереть. Большие пальцы глубоко вонзились в плоть офицерской шеи, и он без жалости смотрел в широко раскрытые и выпученные глаза.

Он не отпускал офицера, пока не убедился, что тот мертв, пока под пальцами не прекратилось биение пульса.

Затем вернулась логика, а вместе с нею страх. Он дико оглянулся. Больше здесь не было никого. Стрельбы снаружи стала более спазматической — солдаты время от времени находили мишень. Они могут вернуться, или еще кто-нибудь зайдет...

Он вцепился в одежду офицера, сорвал магнитные застежки, стянул с ног башмаки. Понадобилось меньше минуты, чтобы раздеть мертвеца, чтобы сбросить собственные тряпки и одеть форму. Размер соответствовал, но башмаки жали. Черт с ними. Он нахлобучил шлем на голову, затем затолкал труп и свою одежду за инструментальную панель, за которой перед этим прятался. Время, время, его очень мало. Бросившись влево, он набегу справился с «молнией» шлема. Держа палец на кнопке, он взглянул на индикатор.

Он находился на пути вниз.

Аварийные лестницы, сюда они вышли. Он проскочил дверь и навалился на механизм, стараясь побыстрее закрепить ее. Готово. Вверх по ступенькам. Не слишком быстро, не следует срывать дыхание. Как далеко? На какую палубу? Где может находиться выход с корабля? Дебху должен был знать. Но Дебху мертв. Они все мертвы. Он пытался винись себя за их гибель, ступая по скобам, но не мог. Быть убитым здесь или быть убитым потом. Это одно и то же. Но он еще на свободе, и его не так просто убить, как тех безоружных людей в шахте, которые не умели даже драться. Ян высвободил из кобуры офицерский пистолет. Что ж, он это умеет. И с ним справиться будет не просто.

Сколько палуб он прошел? Четыре, пять. Каждая ничем не отличается от остальных. Он положил ладонь на следующую дверь и сделал глубокий вдох, затем одернул форму. Плечи расправлены, еще один вдох — и в дверь.

Коридор был пуст. Он прошел по нему — как он надеялся, это была четкая военная поступь. Впереди был перекресток, и по нему проходил один из членов команды. Он кивнул Яну и поспешил дальше. Ян протянул руку и остановил его.

— Одну минуту, мой милый. — Давно забытый акцент подготовительной школы вернулся в одно мгновение. — Где ближайший выход?

Широко раскрыв глаза, человек пытался вырваться. Ян заговорил вновь, более мягко:

— Отвечай. Я взошел на этот корабль из шахты. Так какой я должен получить ответ?

— О, простите, ваша честь. Я не знал. На первой палубе, это вверх по лестнице, прямо над нами. Затем направо и опять направо.

Ян кивнул и четко зашагал дальше. Пока все хорошо. Он надул космонавта, но подействует ли этот блеф на остальных, которые ему встретятся? Надо побыстрее что-нибудь придумать. Как этот офицер себя назвал? Он напряг память. Лоука? Нет, Лока. Он взглянул на кольцо на манжете. Младший лейтенант Лока. Ян распахнул дверь и стал подниматься по ступенькам.

Лишь завернув за угол, он увидел двух стражников у выхода с корабля. Управление воздушными шлюзами было отключено, и оба, внешний и внутренний, замки были открыты. Снаружи металлический мост вел через шахту к свободе.

Стража приветственно рявкнула, щелкнув каблуками и взяв ружья «на караул». Теперь он мог лишь прямо идти на них, даже когда они шагнули ему на встречу. И он заметил нечто крайне важное.

Номер подразделения на их форме отличался от номера, который был у него.

— Я лейтенант Лока. Вспомогательный отряд. У меня отказало радио. Где ваш командир?

При его словах они вытянулись.

— Майор внизу, сэр. Командный пост в офисе компании.

— Благодарю.

Ян отдал салют с точностью, которую привили ему в кадетские дни в школе, четко повернулся и пошел прочь.

Как только воздушный шлюз скрылся из виду, он двинулся в противоположном направлении, прочь от командного поста, между машинами с яркими лампами в ночь.

Но все же он не был на свободе. Он знал, что лучше не верить в это ни на секунду. Никто не мог быть свободен на Земле, где сверхчувствительная паутина надзора полностью оплела весь шар. Тело лейтенанта скоро найдут, это неизбежно. В настоящую минуту его форма спасительна, но потом она станет страшной приманкой. И он не знал, где именно на Земле он находится. Вероятно, это Космокомплекс в Мохаве, хотя нельзя было быть уверенным. У военных вполне могут быть собственные базы, о которых не знает общественность. Но это не важно, пока не важно, прежде всего надо покинуть базу. Слева была какая-то дорога, хорошо освещаемая случайными автомобилями, и он двинулся в этом направлении.

Из-за прикрытия, создаваемого большими контейнерами, он взглянул на ярко освещенные ворота; чтобы пройти через них, одного блефа будет мало. Может, стоит попробовать через забор — хотя он знал, что это нельзя сделать, не потревожив множества сигнальных систем. Скорость. Что бы он ни предпринял, это надо делать быстро.

— Лейтенант Лока, отвечайте.

Голос резко прозвучал в голове, и он остановился. Индукционное поле передает прямо на кость. Радио, конечно. Где-то здесь должна быть кнопка. Он похлопал по поясу, пытаясь нащупать ее во тьме.

— Лока, отвечайте.

Она ли это. Похоже, она. Узнать можно только одним способом. Он нажал и ответил:

— Да, сэр.

— Все, хватит. Нам понадобятся останки для прессы. Отзовите людей.

Голос командира затих. Отчаянный трюк удался, он выиграл несколько минут — но не больше. Он переключил радио на общий канал и стал слушать одним ухом передаваемые приказы. Надо было что-то делать, пусть даже что-то отчаянное. И быстро.

Ян побежал к освещенной транспортной линии, скрываясь от взгляда стоявшего у ворот стражника. К нему направилась машина, в ней кто-то сидел рядом с водителем, и Ян отпрыгнул во тьму. Сразу за машиной ехал мотоцикл. И больше ничего. Уходили секунды, минуты. Казалось бы, к базе и от базы должен быть постоянный поток транспорта — но ничего подобного не происходило. Радио бормотало в ухе. Обычные команды. Тревоги нет. Что-нибудь, хоть что-нибудь!

Вот оно! Позади появился плоский грузовик с тяжелым грузом. Кто находился в высокой кабине, он видеть не мог. Это был шанс, и его нельзя было упустить.

Ян вышел перед медленно идущим грузовиком и поднял руку. И стоял, не двигаясь, пока тот не затормозил. Водитель выглянул в окно.

— Могу ли я чем-нибудь помочь, ваша честь?

— Да. Эту машину уже обыскивали?

— Нет, сэр.

— Тогда открой второю дверцу. Я поднимусь.

Ян поднялся по лестнице и забрался в открытую дверь. Водитель, мясистый, средних лет, плохо одетый, в матерчатом кепи, был один. Ян захлопнул дверцу, повернулся к нему и вытащил пистолет.

— Знаешь, что это?

— Да, ваша честь, да-да, знаю!

Он трясся от страха, расширенными зрачками глаз глядя на пистолет. Ян не мог справиться с жалостью.

— Хорошо. Тогда делай в точности то, что я скажу. Как всегда, поезжай через ворота. Ничего не говори. Я буду на полу и убью тебя, если только рот раскроешь. Веришь мне?

— Да, верю! Да, конечно, я...

— Вперед!

Внизу загудела турбина, и они тронулись. Некоторое время они двигались — должно быть, приближались. Затем водитель нажал на тормоза. Ян вдавил ему пистолет между ног и надеялся, что дикий ужас на его лице не будет заметен стражникам внизу. Чей-то голос произнес что-то неразборчивое, и водитель вытащил сверток бумаги и кармана на двери и протянул вниз. И стал ждать. Яну виден был пот, который катился по его лицу и капал с двойного подбородка. Радио бормотало в ухе. Обычные команды. Тревоги нет. Он не шевелил пистолетом.

Бумаги вернули, и водитель, выронив их на пол, завел двигатель и погнал грузовик вперед. Они ехали не меньше минуты, а потом в ушах у Яна зазвучал громкий голос, перекрывая все остальные голоса:

— Тревога! Убит офицер, младший лейтенант. Исчезла его форма. Всем патрулям, всем подразделениям, связаться со своими командирами. Все ворота немедленно закрыть.

Они лишь чуть-чуть опоздали.