Глава 7

— Я могу повторить только то, что уже говорил, — сказал Ян.

— Тогда повтори.

Голос был другой, но вопросы те же. Ян был так крепко привязан к жесткому креслу, что онемели руки и ноги. На глазах была повязка. Казалось, что он связан уже целую вечность.

— Мое имя Ян Кулозик. Я прибыл на «Альфароне». Я не знал названия корабля, пока не услышал новости. Я был с группой бежавших пленных. Я один выбрался. Я убил офицера...

— Лока. Младший лейтенант Лока. И это было не убийство, а самозащита. Все это я вам уже говорил. Я забрал пистолет и форму, захватил грузовик, который вел человек по имени Эдди Миллард. Я оставил грузовик возле гаража и пошел в ресторан, где вы на меня набросились. Теперь вы кое-что скажите. Кто вы? Видимо, Безопасность...

— Молчать! Вопросы задаем мы.

Голос прервался: кто-то еще вошел в комнату. Послышались шаги и приглушенные голоса. К нему подошли, и лицо обожгло болью — это с глаз сорвали липкую ленту. Он съежился от боли и не закрыл глаза, хотя опасался ослепительного света.

— Какой был регистрационный номер у последней машины, принадлежавшей тебе в Англии?

— Черт возьми, как я могу помнить? Это было так давно... — моргая, он глядел на троих стоящих перед ним людей. Двое из них были те, из ресторана. — Если вы из Безопасности, то вы все обо мне знаете. Зачем эта игра?

Вновь пришедший коренастый человек, чья голова была такой же голой, как и у Яна, но по естественным причинам, ответил:

— Мы не из Безопасности. Но ты, возможно, оттуда. Провокатор. Должен выследить наших людей. Мы тебе можем помочь, если ты и впрямь тот, за кого себя выдаешь. Если нет — мы тебя убьем.

Ян посмотрел на их лица, затем медленно кивнул:

— Я, в свою очередь, испытываю те же колебания. Если вы из Безопасности, не имеет значения, что вы говорите. Поэтому я буду говорить только то, что есть в моем деле. Компрометировать других не стану.

— Согласен, — лысый посмотрел на лист распечатки. — какой был у тебя телефонный номер в Лондоне?

Ян закрыл глаза, пытаясь думать. То был другой век, другая жизнь. Он воссоздал картину своей квартиры, швейцара. Лифт. Вот он входит к себе домой, поднимает трубку телефона...

— Один... два три шесть... трижды один два.

Последовали другие вопросы в том же духе. Он отвечал увереннее: память быстро возвращалась. Должно быть, у них его досье из Безопасности — но как они его добыли? Это могла сделать только сама Безопасность. Неужели с ним ведут игру?

— Достаточно, — сказал лысый, убирая сложенную бумагу. — Отпустите его. Придется поверить, что он говорит правду.

Им пришлось поддерживать Яна, когда были сняты веревки. Пока чувствительность и боль не вернулись в онемевшее тело.

— Прекрасно, — сказал он. — Вы удовлетворены. Но для меня вы все еще безопасность.

— В нашей работе не будешь носить удостоверения, — сказал лысый, впервые улыбнувшись. — Поэтому тебе придется действовать так же, как нам. Если ты подсадка из Безопасности, то позволь искренне заверить тебя, что никого из подполья мы больше не знаем. Вот почему нам поручили эту работу. В полиции у нас есть сподвижники — вот оттуда мы получили распечатку. Моя партийная кличка — Блестящий. — Он указал на безволосый череп и улыбнулся вновь. На этот раз Ян улыбнулся в ответ.

— Я надеюсь, что ты говоришь правду, Блестящий. Будь ты из Безопасности, ты вытянул бы из меня все, что я знаю, без всей этой болтовни. Я знаю. Я через это прошел.

— И ты бывал на других планетах? — не в силах сдержать себя, ввернул один из его друзей. — Расскажи нам о восстании. Нам известна только официальная пропаганда.

— В чем она заключается?

— Ни в чем. Мозги пачкают. Никого им не обмануть... Мятеж, мол, стихает. Саботажники уничтожили урожай, поэтому будут ограничения. Мятежники захвачены в плен, либо уничтожены...

— Действительно, пачкают мозги, правильно ты сказал! Они не решаются вам признаться, что мы побеждаем! Мы вышвырнули их со всех планет, и им пришлось убраться на Землю.

При этих словах их напряженные лица изменились, расслабились, появились улыбки, затем глаза засияли.

— Это правда? Ты говоришь правду?

— Не имею причины лгать. Они правят здесь, в Солнечной системе, больше нигде.

Это было Рождество, праздник, когда человек испытывает все радости мира. Если они играют, подумал Ян, то они лучшие в мире актеры. Он был уже уверен, что угодил в руки Сопротивления, а не полиции. Он рассказал им все, что знал, наконец, прервал поток вопросов:

— Теперь моя очередь, — сказал он. — Как вы думали выйти на меня раньше Безопасности?

— Просто удача, — сказал Блестящий. — Или, быть может, нас просто оказалось больше. Как только они о тебе сообщили в новостях, мы получили приказ попытаться найти тебя. У нас больше сочувствующих, чем членов. Один из них увидел тебя и отправился к нам. Остальное тебе известно.

— Итак, что будет дальше?

— Ты можешь быть очень полезен, Ян. Если согласишься сотрудничать с нами.

Ян в ответ криво улыбнулся.

— Вот так же я попал в первый раз в эту передрягу. Ну что же, почему бы и нет? Мое будущее будет очень недолгим и очень несчастливым концом, если я не получу чью-нибудь помощь.

— Хорошо. Тогда мы сейчас же уведем тебя от сюда, прежде чем они обнаружат, что тебе кто-то помогает. Я не знаю, как это будет выглядеть, да и не хочу знать. Здесь для тебя есть кое-какая одежда. Одевайся, я пока позвоню.

Ян натянул засаленные хлопковые штаны и куртку. Он рад был избавиться от военных сапог, которые сейчас жали пуще прежнего. Открытые сандалии казались просто-таки пуховыми. Один из людей вышел и вернулся с островерхой шапочкой, на которой желтыми печатными буквами было вытеснено «Д о д ж е р с».

— Одень, — сказал он, — прикрой бритую голову, пока волосы не отрастут. Хлебни-ка этого дрянного бурбона. Будь счастлив, что можешь выпить с нами.

— Счастлив, — сказал Ян, принимая пластиковую мензурку с бледной жидкостью. Она была очень крепкой. — За свободу. Когда-нибудь Земля, быть может, разделит ее со звездами.

— За это стоит выпить.

Ян допивал уже третью порцию бурбона — он казался уже лучше, и Ян чувствовал себя лучше с каждой порцией, — когда вернулся Блестящий.

— Давай пошевеливайся, — сказал он. — Тебя ждут. Нам придется пройтись пешком. Все, что на колесах, обыскивают.

Идти оказалось недалеко, и ночной воздух освежил Яну голову. Шли они все время темными улицами. Блестящий поглядывал на часы, и последние несколько кварталов заставили их пробежать.

— Надо быть там в точное время. Я тебя оставлю перед дверью. Как только я скроюсь из виду, постучись. Тебя впустят. Счастливо, Ян, пришли.

Похоже, это был маленький боковой вход в большое здание. Они быстро пожали друг другу руки и разошлись. Ян слегка постучал, и дверь открылась. Внутри было темно.

— Заходи быстро, — прошептал голос. Тьма стала глубже, когда закрылась дверь.

— Слушай внимательно, — сказал невидимый человек. — Пройдешь в эту дверь, и ты в гараже. Там полно грузовиков. Сегодня ночью они выходят. Все запломбированы, потому что их наняли. Обыскивать их не будут. У третьего от двери открыта задняя дверь. Иди туда и и спрячься. Мы поставим пломбы, так что никто не догадается, что дверь открывали. Заходи, я войду и закрою. Важно, чтобы ты не видел моего лица. Кто-нибудь встретит тебя до прибытия в ЛА. Когда там окажешься, держись естественнее. Рядом могут оказаться люди, но никто к тебе не полезет, если будешь вести себя непринужденно. И не позволяй никому видеть, как ты залезешь в машину. Постой, я пока взгляну.

Приоткрылась другая дверь, и Ян увидел очертания мужской головы. Человек недолго вглядывался, затем отодвинулся.

— Теперь быстрее, — произнес голос, — и удачи!

Здание было гигантским, доносилось далекое эхо выхлопов. Ряды машин, каждая с огромным грузовым контейнером, простирались вдаль. Он подошел к ближайшему грузовику не торопясь, словно здешний. Звуки выхлопа стихли, сменившись лязганьем металла о металл. Подойдя к третьему грузовику он осторожно огляделся: никого не было видно. Он открыл тяжелую дверь и забрался внутрь. Спустя несколько секунд дверь закрыли снаружи и поставили на замок.

Внутри было темно, тепло и слегка влажно. Он сел спиной к стене, но обнаружил, что так сидеть жестко и неудобно. Лежать оказалось удобней, и он просунул под голову руку. Он заснул, даже не заметив этого, не почувствовав даже, как кузов был прицеплен к машине. Огромный грузовик медленно поехал и выкатился на дорогу. Ян спал. Проснулся лишь тогда, когда они тряско затормозили, когда зашипели воздушные тормоза. Ян сел, морщась во тьме, чувствуя холодный ужас при воспоминании о том, что случилось и где он находится. Он затаил дыхание: кто-то снаружи загрохотал по ступенькам, подбираясь к запломбированной двери. Когда откроют дверь, его схватят и это будет концом. Он скорчился во мгле, выжидая, и расслабился, лишь когда грузовик вновь пришел в движение. Видимо, это была проверка, и теперь он вновь в безопасности. Движение убаюкало его, и он встретил сон с радостью, не противясь.

Ян ворочался на жесткой поверхности, но не проснулся полностью до следующей остановки. Они стояли недолго, затем вновь двинулись в путь. Полицейская застава перед въездом в город? В Британии это было в порядке вещей. Вполне возможно, что те же процедуры используются Безопасностью и здесь. В следующий раз, когда они остановились, Ян вновь услышал топот по лесенке, и был наготове, когда дверь открылась. Он прикрыл глаза рукой от тропического света.

— Выходи, бастер, твоя дорога закончилась, — произнес чей-то голос. Ян соскользнул на землю, наткнулся на полисмена в форме, стоявшего прямо перед ним. Пойман! Он повернулся и бросился бежать, но огромная лапища человека схватила его за руку и развернула.

— Не балуй. Забирайся в кузов «черно-белого» и ложись на пол. Ради тебя меня заставили рискнуть «крышей», бастер, и хорошо, если ты того стоишь, — с этими словами он подтолкнул Яна вперед, затем указал ему в сторону черно-белой машины, густо усаженной фарами и сиренами, которая стояла возле грузовика в узкой аллее. Задняя дверца была открыта, Ян вошел и улегся на пол, и дверца тут же захлопнулась. Спустя секунду полисмен забрался на переднее сидение, и они на большой скорости помчались по аллее, с визгом затормозили, затем понеслись по дороге. Лишь тогда водитель расслабился и взглянул на Яна через плечо.

— Это правда, что ты им сказал, ну, что все планеты, как ты это говоришь...

— Свободны. Да, это так. Это восстание уже не остановить.

— Что ж, приятно слышать. Может быть, дело выгорит, и нам на старой матушке Земле тоже чуток перепадет этой свободы. Уж те, к кому я тебя везу, сумели бы извлечь из нее пользу. Я тебя переправлю к привидениям. Не знаю, насколько уж тебе будет у них удобно, но там какое-то время ты будешь в безопасности.

— Привидения? — подумал Ян. — Призраки? О чем говорит этот человек?

— Боюсь, что я не посвящен в терминологию.

— Ты говоришь, как лайми. Ты что, брит?

— Да, я родился в Англии. Я покинул ее довольно давно.

— Ты говоришь точь-в-точь, как они, англичане. Ну что же, мистер лайми, не знаю, как обстоят дела там, откуда ты явился, надо думать, по-другому. Мы едем в Нью-Уоттс. Когда ты его увидишь, ты поймешь, о чем я говорю. Полюбуешься. Я остановлюсь, и ты сможешь приподнять нос и посмотреть самолично.

Они медленно ехали, затем остановились.

— Все в порядке, — сказал полисмен, — приехали.

Ян осторожно поднялся и увидел, что они стоят вдоль ряда маленьких домов. Когда-то они были привлекательны, но теперь обветшали и обвалились, стекла были выбиты, и крыши просели. На другой стороне улицы находилась высокая проволочная изгородь, а за ней пустырь с пятнами выжженной земли и лишь случайными клочками травы и кустарника. За пустырем, в доброй сотне метров, стояла другая, похожая изгородь. За ней были здания, дома и конторские блоки. Ян не мог разглядеть остальные детали, но было ясно, что эти строения выглядят ветхими.

— Ложись обратно, — велел полисмен. — Вот туда-то ты и пойдешь. Отсюда они еще не так плохо смотрятся... — он рассмеялся, невесело, скорее, иронически. — Сейчас пройдешь через пикет. Но все ребята меня там знают, они тебе только помашут. Я подам им сигнал, они решат, что это вызов.

Машина рванулась вперед, и взвыла сирена. Они развернулись, погасили скорость, ткнулись бампером во что-то твердое на дороге, затем поехали дальше. Вскоре сирена стихла, и их продвижение замедлилось.

— Будь готов, — сказал полисмен. — Я поеду полегоньку, но не останавливаясь. Когда я скажу, выскакивай. Окажешься рядом с чем-то вроде тупиковой улочки между дворами. Пойдешь по ней потихоньку-полегоньку, и тебя встретят.

— Спасибо за помощь.

— Не благодари, пока не увидишь, чем это все кончится. Давай!

Ян нажал на ручку и распахнул дверцу. Он сделал шаг наружу, и тут же ручку дверцы вырвало из его руки, и внезапный рывок машины заставил дверцу захлопнуться. Полицейская машина обогнула ближайший угол и исчезла из вида. Ян взглянул на дырявые деревянные заборы, стоявшие вдоль грязной загроможденной улочки. Следуя инструкции, он пошел по ней, чувствуя, что на него смотрят, но никого не видя. В заборе была калитка, и, когда он проходил мимо, она распахнулась.

— Иди сюда, — произнес грубый голос.

Ян повернулся, чтобы взглянуть на этого человека и на двух, что были с ним. Все трое держали его под прицелом пистолетов. У всех троих была угольно-черная кожа.