Глава 15

Инженеры, строившие Дорогу, должно быть, получали огромное удовольствие от того, что покоряли природу самыми немыслимыми путями. Эту великую гряду гор, поименованную на карте Дороги просто как Гряда 32-ВЛ, можно было пробить самыми различными способами. Можно было соорудить простой длинный туннель, проходящий к меньшим береговым грядам, где строительство Дороги было уже делом несложным. Но такое легкое решение строителей не устраивало. Вместо этого Дорога поднималась длинными и широкими петлями чуть ли не вершины гряды, — да она и шла по вершинам, по срезанным вершинам менее высоких гор в гряде. Так она и шла, прорываясь от пика к пику через высверленные напрямик туннели. Щебень из туннеля применялся для заполнения промежуточных долин; его вновь сплавляли в твердую породу раскаленной лавой. Энергия, затраченная на это, была дорогостоящей, но не бесполезной. Цена ей была Дорога, монумент искусству и смекалке строителей.

У входа в туннель сквозь высочайшую гору находился огромный выровненный участок. Строители, несомненно, использовали его для стоянки своих огромных машин. Некоторое представление об их величии мог дать тот факт, что все поезда, все движители и машины могли разместиться здесь одновременно. Это было излюбленное место привала для семей, тут можно было производить ремонт и обслуживание поездов, здесь была возможность отдохнуть от бесконечных дней, проведенных в машинах. Большое значение имела высота и то обстоятельство, что Плоское Плато находилось на затененной стороне гор. Температура здесь была хоть и высока, но все же достаточно терпима, чтобы не обращаться к защите костюмов. Люди медленно бродили, потягиваясь и смеясь, радуясь перерыву в тяжелой работе, хотя и не знали его причины. В полдесятого вечера у головного движителя началось собрание. Это было приятным разнообразием.

Иван Семенов подождал, пока все угомонятся, затем поднялся на импровизированную платформу из смазочных бочек и толстого пластикового щита. Он заговорил в микрофон, и его усиленный голос прокатился за ним, призывая к тишине.

— Я должен посоветоваться с вами, — сказал он, и среди людей, находившихся перед ним, пробежал сдавленный шепоток. Главы Семей никогда не советовались, они лишь приказывали. — Это для вас может показаться необычным, но мы и живем нынче в необычные времена. Привычный образец нашей жизни и существования сломан, и, возможно, никогда не исправится. Корабли не пришли, как им следовало, и могут уже не придти. Если так случится, мы погибнем, тут и говорить не о чем. А раз они не пришли, нам было необходимо перевезти сколь возможно зерна в южные земли, а теперь возвращаться, чтобы забрать столько зерна, сколько удастся. Чтобы сделать это, вы пошли против Глав Семей. Не спорьте, поглядите лучше правде в лицо. Вы не поддались нам и победили. Если хотите знать, я, один из Глав Семей, согласен с вами. Потому, возможно, что, как и вы, я работал с машинами. Я не знаю. Но я знаю, что начались перемены, и их уже нельзя остановить. Поэтому я намерен сообщить вам еще об одной перемене. Все вы знаете о слухах, поэтому я излагаю факт. Эта экспедиция не является полностью мужской. У нас здесь женщина.

На этот раз шум голосов заглушил его голос, и люди подались вперед, стремясь получше разглядеть платформу. Семенов поднял руки, и поспешная тишина восстановилась.

— Это Элжбета Махрева, вы все ее знаете. Она здесь по собственной воле, это объясняется тем, что она хочет замуж за Яна Кулозика, и он тоже желает взять ее жены.

После этого ему пришлось кричать, чтобы его слышали, просить тишины, усиливать громкость своего голоса и микрофона до тех пор, пока голос не загремел, отражаясь от каменной стены за его спиной. Когда, наконец, его стали слушать, он продолжал:

— Пожалуйста, успокойтесь и выслушайте меня. Я сказал, что собрал вас, чтобы посоветоваться. Так оно и есть. Как Глава Семьи я обладаю властью для осуществления бракосочетания этой пары. Но Глава Семейства Элжбеты и слышать не хочет об этой женитьбе. Я-то чувствую, что знаю, как надо поступить, но что об этом думаете вы?

Тут не было никаких колебаний. Одобрительный рев потряс скалу еще сильнее, чем звук усилителя. Если и были протестующие голоса, они оказались неслышными. Когда из поезда вышли Ян и Элжбета, люди закричали еще громче, подхватили его и со смехом подняли на плечи — но все же законы были в них слишком прочны, чтобы они осмелились прикоснуться к ней.

Церемония была краткой, но выразительной, и отличалась от любой из виденных ими, потому что зрителями были одни мужчины. Были заданы вопросы и получены ответы, руки их соединились, когда им протянули кольца. Был провозглашен тост за всех присутствующих, и церемония была завершена. Это был единственный тост, потому что время поджимало. Медовый месяц им предстояло провести на колесах.

Итак, сквозь горную гряду, сквозь испепеляющий жар тропического солнца. На сей раз им было легче, чем во время предыдущей поездки, потому что Дорога была чиста, и они шли почти порожняком. Танки держались далеко впереди, и единственным затруднением было пересечь затонувшую часть Дороги. Пустые машины сносило течением, и их пришлось перегнать одну за другой, с каждого конца присоединяя движитель. Единственный, кого это не касалось, были Ян и Элжбета — от их помощи отказались, велев им оставаться в машине. Это был единственный свадебный подарок, который могли предложить им трудолюбивые спутники, и он был для них дороже всего.

Когда они переправились, Дорога вновь оказалась чиста — но не от опасности. Никогда не заходящее солнце теперь имело медный цвет, и в воздухе висел зловещий туман.

— Что это? — спросила Элжбета. — Что происходит?

— Не знаю. Никогда не видел ничего подобного, — ответил Ян.

Они вновь были в кабине одного из движителей — водитель и его помощник. Теперь они все время были вдвоем, и в рабочие периоды, и в периоды сна. Они не думали, они просто поглощали радость совместной жизни. Для Элжбеты это было конечное удовлетворение ее существования как женщины. Для Яна — конец одиночества. Но этот мир был не из тех, что допускают безграничный покой и счастье.

— Пыль, — сказал Ян, глядя в небо. — И я могу думать не только об одной причине ее появления. Могу думать, но не могу быть уверен.

— Что же это?

— Вулканическая деятельность. Когда извергаются вулканы, они поднимают пыль высоко в небо, и там ее подхватывают ветры и разносят над всей планетой. Остается лишь надеяться, что извержение произошло не вблизи от Дороги.

Но оно оказалось ближе, чем им хотелось. Через двадцать часов танки сообщили о появлении на горизонте действующего вулкана. Джунгли в тех местах горели или уже были уничтожены, а Дорога была густо усеяна обломками вулканического шлака и пылью. Они занялись расчисткой пути. Поездам предстояло их догнать вскоре.

— Это... ужасно, — сказала Элжбета, глядя на почерневший ландшафт и дрейфующие облака дыма и пыли.

— Если это самое худшее, то все в порядке, — сказал ей Ян.

Мимо вулкана они ползли на самой малой скорости, поскольку Дорогу невозможно было расчистить полностью. Они пробирались вперед под непрестанно падающими обломками. Вулкан был не далее чем в десяти километрах от Дороги и все еще действовал, выдыхая облака дыма и пара, подсвеченные красными вспышками и потоками лавы.

— Я даже немного удивлен, как это нам прежде не встречалось ничего подобного. — При строительстве Дороги, должно быть, было вызвано большое количество искусственных землетрясений. Это должно было быть зарегистрировано. И энергия землетрясений — всего лишь малая часть освобожденной энергии. Строители знали свое дело и не уходили до тех пор, пока сейсмические процессы не утихли. Но не могло быть гарантии, что они завершились полностью. Что мы и наблюдаем сейчас, — он мрачно посмотрел на вулкан, оставшийся позади.

— Но все кончено, — сказала она, — мы прошли.

Яну не хотелось стирать ее счастливую улыбку напоминанием о том, что предстоит обратный путь. Пусть хоть сейчас она будет довольна, думал он.

Затем они выехали на выжженные угодья, к огромным силосным хранилищам, нагреваемым безжалостным солнцем. Началась погрузка зерна, медленный процесс, потому что у них было ограниченной количество костюмов с охлаждением. Несмотря на это, работа велась постоянно, и один человек выходил к другому со свежей батарей для костюма, когда у того кончался заряд, старясь не прикасаться к раскаленному металлу разгрузочных приспособлений. Разрядившиеся аккумуляторы передавались в люк крыши кабины. Машина трогалась, люк закрывался, следом появлялась другая. На Дороге было по колено зерна, но они не аккуратничали — быстрота была важнее. Больше кукурузы сгорит, чем ее увезут. Когда был загружен последний поезд, Ян посоветовался с Семеновым.

— Я поведу танки. Но меня беспокоит участок Дороги в зоне вулкана.

— Ты легко ее расчистишь.

— Я в этом не уверен. Вулканическая деятельность, похоже, тогда шла на спад. Но несколько дней назад произошло сильное землетрясение. Если мы почувствовали его даже здесь, каково должно быть там, вблизи эпицентра? Может быть повреждена Дорога. Мне нужно поскорее отправляться.

Семенов медленно кивнул, соглашаясь.

— Могу лишь надеяться, что ты ошибаешься.

— Я тоже. Я сообщу, как только там окажусь.

Они шли на предельной скорости без остановки. Когда они оказались в области вулкана, Ян спал, и Отанар, штурман его ведущего танка, спустился, чтобы разбудить его.

— На Дороге большие наносы, но, кроме того, похоже, ничего страшного.

— Встаю.

Они оставили на расчистку Дороги танки с бульдозерными лезвиями и поползли вперед через горообразные наносы. Воздух был чист, и вскоре перед ними появился сам вулкан, умолкший, наконец, и лишь дымное перо плыло над коническим жерлом.

— Обошлось, — сказал Отанар. — Не могу поверить.

Они шли дальше, пока танк не остановили огромные наносы пыли и камней, полностью перегородившие Дорогу. Все, что оставалось — съехать на обочину и дожидаться танков с лезвиями. Они подошли достаточно быстро, потому что работа у них была несложная — прорезать проход на свою ширину. Потом им предстояло вернуться и расширить проход, чтобы могли пройти поезда.

Водитель танка-бульдозера опустил лезвие, и танк вгрызся в массу наноса и вскоре оказался за ней.

— Она опять идет под уклон, — сообщил водитель. — На сей раз не так низко... — голос его превратился в хрип.

— Что случилось? — спросил Ян. — Отвечай! Слышишь меня?

— Лучше сам посмотри, — сказал водитель. — Но двигайся медленно.

Ян направил танк в проход по следам гусениц первого танка, увидел, что тот съехал на сторону, чтобы не закрывать ему вид Дороги.

Ясно было теперь, почему хрипел водитель. Дороги впереди не было. Она заканчивалась у края трещины, небольшого ущелья шириной не более километра. Земля разверзлась и поглотила Дорогу, оставив на ее месте неизмеримую бездну.