Глава 10

— Это самоубийство, — пробормотал более высокий охранник.

— Мое, а не ваше, поэтому можете не беспокоиться, — огрызнулся Брайан. — Ваша задача — помнить приказ и беспрекословно подчиняться ему. А теперь повторите приказ.

Охранник с безмолвным вызовом отвел взгляд и без выражения произнес:

— Мы остаемся здесь, в каре, и держим мотор включенным, пока вы будете в этом каменном столбе. Мы никого не подпускаем к кару.

Мы не выходим из кара независимо от того, что бы не услышали, и ни на что не обращаем внимания, но ждем вас здесь. Если вы вызываете нас по радио, то мы выходим наружу и обстреливаем замок. Но это лишь в самом крайнем случае.

— Как бы нам не пришлось использовать этот крайний случай, — сказал другой охранник, осматривая тяжелый зеленоватый металл своего оружия.

— Повторяю, в самом крайнем случае, — гневно сказал Брайан. — Если хоть один пистолет выстрелит без моего разрешения, вы за это ответите своими шеями. Я хочу, чтобы вы ясно поняли: вы находитесь здесь для охраны тыла и как прикрытие. Это моя операция, и только моя, пока я вас не позову, понятно?

Он подождал, пока они не кивнули головами, затем проверил обойму своего пистолета — она была полной. Глупо, придется все равно идти безоружным. Один пистолет не спасет его. Он отбросил его в сторону. Радиоприемник, прикрепленный к воротнику, работал и давал достаточный сигнал, который вполне мог пробиться через каменные стены. Он снял плащ, распахнул дверь и вступил в опаляющую ярость дисанского полудня. Тишина пустыни прерывалась лишь гудением мотора за его спиной. Расстилаясь по всем сторонам до самого горизонта, лежали пески. Крепость была рядом — одинокий массивный столб из черной скалы.

Брайан подошел ближе, следя за малейшим движением на стенах.

Ничто не двигалось. Громоздкое сооружение, окруженное неровными стенами, хранило угрюмое и угрожающее молчание. Брайан покрылся потом, и не только от жары. Он обошел вокруг крепости в поисках входа. На уровне земли такого не было. Каменный склон одной из стен мог служить единственным входом в нее. Тропка, шедшая по нему, указывала, что так оно и есть. Брайан уныло посмотрел на крутой склон, затем сложил руки у рта и громко прокричал:

— Я иду. Ваше радио не работает! Я несу послание от ниджорцев, которое вы ждете.

Это было подобием правды, правдой без подробностей. Ответа не последовало — лишь шелест переносимого ветром песка и гудение кара. Брайан начал взбираться. Скала под ногами крошилась, и ему приходилось внимательно смотреть куда ставить ногу. В то же время он боролся с желанием посмотреть вперед и вверх, ожидая, что вот-вот оттуда что-нибудь упадет ему на голову. Но ничего не происходило.

Когда он достиг верха стены, пот ручьями лил по его телу, он тяжело дышал. Все еще никого не было видно. он стоял на стене, окружающей здание. стена не окружала какой-то внутренний двор, она была внешней стеной строения. От нее начиналась куполообразная крыша. Через неравные промежутки были видны черные отверстия, ведущие вниз. Когда Брайан посмотрел туда, он ничего не увидел. Бросив последний взгляд на кар, который со стены был похож на жука, Брайан пригнулся и направился в ближайшую дверь. По-прежнему никого не было видно. Помещение, в которую он попал, напоминало комнату из видений сумасшедшего: оно было в высоту больше, чем в ширину, неправильной формы, более похожее на коридор, чем на комнату. Пол его наклонялся в одну сторону, там начинался спуск со стены. А в другом конце было видно темное отверстие. Свет пробивался сквозь щели в толстой стене. Все было сделано из той же прочной скалы. Брайан миновал отверстие. Пройдя несколько полутемных коридоров и поворотов, он увидел впереди более сильный свет и направился туда. В многочисленных комнатах, которые он миновал, была пища, металлические изделия, даже предметы обычного дисанского обихода. Не было лишь людей. Свет впереди становился все сильнее и сильнее. Последний коридор продолжал расширяться, пока не привел его в большое центральное помещение.

Это было сердце чужого строения. Все комнаты, коридоры, помещения существовали лишь как подступы к этому гигантскому залу. Его стены были грубо обработаны, зал был круглый и сужался вверху. Это был усеченный конус, но без потолка: горячий синий диск неба бросал свет на ползала.

На полу стояла группа людей. Они смотрели на него. Краем глаза и уголком сознания он отметил, что в комнате были бочки, ящики и какие-то механизмы, передатчики, различные тюки и связки, которые на первый взгляд не имели никакого смысла. Но разглядывать их не было времени. Все его внимание сконцентрировалось на закутанных в плащи людях.

Он нашел врага. Все, что с ним происходило на Дисе до сих пор, было подготовкой к этому моменту. Нападение, бегство, жар от солнца и песка — все это закалило и подготовило его, но само по себе это ничего не значило. Главное начиналось лишь теперь.

Но всего этого в сознании не было. Рефлексы бойца согнули его плечи, сдвинули вперед руки, пока он медленно шел, готовый в любой момент отпрыгнуть в произвольном направлении. Однако в этом пока не было необходимости.

Пока опасность не была физической. Попытавшись проникнуть в сознание этих людей, он остановился пораженный. Что это? Никто из них не двинулся, не произнес ни звука. Откуда он знает, что это люди? Они так закутаны, что видны лишь глаза. Но он чувствовал их мозг, несмотря на плотную одежду и молчание, он знал, что в нем. Их глаза были лишены выражения и неподвижны, они были похожи на глаза змей, караулящих жертву. С тем же отсутствием выражения и сострадания они смотрели бы на жизнь, рвущееся тело, смерть.

Все это он ощутил в один миг, вслух же не было сказано ни слова.

За время одного шага он понял, перед кем стоит. В этом не было сомнения. От группы исходила ледяная неэмоциональная волна.

Брайан попытался использовать вчувствование. Он попытался понять их интересы, желания, страхи, ту волну малых чувств, которая сопровождает все мысли и действия. Вчувствователь всегда ощущает этот постоянный фон человека, независимо от того, хочет он этого или нет. Это похоже на то, что видит человек, глядя на раскрытые перед ним книги. Он видит буквы, слова, абзацы, даже не собираясь вдаваться в их значение. Но что может видеть человек, если у книг чистые страницы? Книги есть, но в них нет слов. Он переворачивает одну страницу за другой в тщетных поисках хоть одной единственной запятой. Но ее нет.

Точно также чисты были магты, без каких-либо чувств. Была лишь базисная волна нервных импульсов — автоматическое приспособление нервов, сосудов и мускулов, которые сохраняют органы живыми. И ничего больше.

Брайан попытался ухватить хоть какое-то чувство, но хватать было нечего. Либо эти люди были полностью лишены чувств, либо были способны их экранировать. Очень мало времени потребовалось для того, чтобы придти к такому выводу. Группа людей все еще продолжала глядеть на него неподвижно и молча. Они ждали, но их ожидание было полностью лишено даже намека на интерес. Он пришел к ним, и они молчали, ожидая, когда он объявит им причину. Любые слова с их стороны были лишними, поэтому они просто ждали.

Ответственность была на нем.

— Я пришел поговорить с Лиг-магтом. Кто он? — Брайану не понравился слабый звук собственного голоса в огромном зале.

Один из людей сделал слабое движение, привлекая к себе внимание.

Остальные остались неподвижны, молча ожидая дальнейших событий.

— У меня есть для вас важное сообщение, — Брайан медленно произносил слова в молчании зала и пустоте своих мыслей. Сейчас надо действовать безошибочно, но как узнать, что может быть ошибкой? — Я из Основания Культурных Взаимоотношений, о котором вы, несомненно, знаете. Я говорил с людьми Ниджорда. У них для вас сообщение.

Молчание продолжалось. Брайан не хотел продолжать монолог. Для дальнейших действий ему нужны были факты. Молчание этих людей ничего ему не давало. Напряжение нарастало. Наконец Лиг-магт выговорил:

— Ниджорцы сдаются.

Это было невероятно чуждое предположение. Брайан никогда не сознавал, как много в речи значат эмоции. Если такое предложение человек произносит с чувством, с положительной эмоцией, возможно, с энтузиазмом, оно означало бы: «Успех! Враг сдается!». Но этого не было. С восходящей интонацией в конце это был бы вопрос: «Они сдаются?». Но это не было и вопросом.

Предложение, в целом не содержало ничего, кроме составляющих его слов. Было лишь одно сообщение, которое они были готовы получить от ниджорцев. Брайан произнесет это сообщение, и если оно окажется не тем, что их интересовало, он им больше не нужен. Это был жизненно важный факт. Если он их не интересует, значит он не представляет для них никакой ценности. Поскольку он пришел от врага, то он и сам является их врагом.

Поэтому он будет убит. Поскольку это было для него важно, Брайан медлил с ответом, обдумывая эту мысль дальше. Она была логична, и теперь все зависело от его логики. Он должен был говорить с роботами или чуждыми созданиями — все человеческие ответы были получены.

— Вы не можете выиграть эту войну, если попытаетесь это сделать, то лишь ускорите свою смерть, — он говорил это как можно убедительнее, понимая в то же время, что напрасно старается.

В ответ ни один из этих людей не шевельнулся.

— Ниджорцы знают, что у вас есть кобальтовые бомбы, и они засекли вашу прыжковую установку. Они придвинули крайний срок на один день. Так что осталось всего полтора дня, потом на вашу планету упадут бомбы, и вы все погибнете. Понимаете ли вы, что это значит?

— Это сообщение? — спросил Лиг-магт.

— Да.

Два обстоятельства спасли ему жизнь. Он ожидал, что что-нибудь подобное произойдет, когда он передаст сообщение, хотя и не был уверен. Но это ожидание заставило его держаться настороже. Это в соединении с рефлексами Победителя «Двадцатых» и помогло ему выжить.

От ледяной неподвижности Лиг-магт мгновенно перешел к атаке.

Прыгая вперед, он на лету извлек из-под одежды изогнутый обоюдоострый нож. Этот нож пронзил место, где мгновение назад находилось тело Брайана. Напрягать мускулы и отскакивать времени не было, он лишь успел упасть на пол. Лиг-магт кинулся за ним, поворачивая в то же время к нему нож. Но Брайан своей ногой зацепил ногу противника и дернул...

Они одновременно вскочили на ноги, меряя друг друга враждебными взглядами. Брайан держал руки перед собой, как поступает безоружный человек, защищаясь от вооруженного. Он был готов отбить нападение с любого направления.

Дисанец перебросил нож с одной руки в другую и внезапно нанес удар Брайану в область живота. Лишь крайним напряжением сил Брайану удалось отбить эту атаку. Лиг-магт сражался с необыкновенной яростью. Каждое его движение несло в себе смертельную опасность. Брайан понимал, что если он будет продолжать только защищаться — схватка закончится однозначно.

Человек с ножом победит. И он изменил тактику.

Он прыгнул под удар, схватив руку с ножом. В следующий миг он почувствовал резкую боль, но пересилил ее и продолжал сжимать пальцы. Ему больше ничего не оставалось делать. Теперь все решало не искусство борьбы, а сила, добытая упражнениями. Всю свою силу Брайан сосредоточит на сжимающей руке, ибо в ней он держал всю свою жизнь, отводя в сторону нож, который мог ее оборвать. Он как мог старался защитить свое лицо, хотя когти противника рвали его тело, по лицу и рукам стекала ручьями кровь. Но теперь это не имело значения. Вся его жизнь зависела от правой руки.

Наконец ему удалось сжать и вторую руку. Захваты позволили ему держать руку противника неподвижно. Теперь они оба стояли нога к ноге, их лица разделяло лишь несколько дюймов. Во время борьбы покрывало упало с дисанца, и теперь его пустые враждебные глаза смотрели в упор на Брайана. Ни следа эмоций не было в резких чертах лица. От угла его рта шел большой сморщенный шрам, который создавал впечатление гримасы. Но это была ложь: на его лице не было никакого выражения, даже тогда, когда боль становилась сильнее.

Брайан побеждал, но никто из зрителей не вмешивался, и победа была за ним. Его больший вес и сила одолевали. Дисанец должен был выпустить нож, когда его рука была прижата к плечу. Однако он не сделал этого. С внезапным ужасом Брайан понял, что он не сделает этого никогда.

Ужасная отвратительная дрожь прошла по телу дисанца, его рука бессильно повисла, вялая и безжизненная. И вновь никакого выражения не появилось на его лице.

Пальцы парализованной руки Лиг-магта все еще продолжали сжимать оружие. Теперь противник старался высвободить вторую руку и перехватить в нее нож, готовый продолжать войну одноруким.

Ударом ноги Брайан высвободил нож и отшвырнул его в сторону. В ответ Лиг-магт сжал здоровую руку в кулак и ударил Брайана в пах. Он продолжал схватку, как будто ничего не случилось.

Тогда Брайан отступил от него и крикнул:

— Прекратите! Вы все равно не сможете победить. Это просто невозможно!..

Он обратился к остальным, которые смотрели на неравную схватку с лишенной выражения неподвижностью. Никто ему не ответил. С ужасным чувством он понял, что у него остался последний выход, и что для этого необходимо сделать. Он понял, что Лиг-магт не заботится о своей жизни, так же, как он не заботится о жизни всей планеты. Он будет упорно продолжать нападать, что бы с ним ни сделали.

Перед Брайаном мелькнуло безумное видение дисанца с переломанными руками и ногами, продолжающего бороться. Он готов был ползти, катиться, рвать зубами, которые оставались его единственным оружием.

Была лишь только одна возможность прекратить это. Брайан никогда раньше не применял этого приема на человеке. Упражняясь, он ломал тяжелые доски, перебивая их короткими и точными ударами.

Его рука резко двинулась вперед, всю силу и энергию тела Брайан в этот раз сосредоточил в ее ребре... В этот момент Лиг-магт, реагируя на ложный выпад, отвел руку от тела. Одежда противника была тонкой, и сквозь нее Брайан хорошо видел очертания живота и его грудной клетки. На фоне ребер и мышц отчетливо выделялся главный нервный узел.

Это был смертельный удар каратэ. Рука Брайана глубоко погрузилась в тело противника. Это было убийство. Убийство не по случайности и не в припадке гнева. Оно произошло потому, что это был единственно возможный конец битвы.

Как подмятая башня дисанец сложился пополам и рухнул.

Истекая кровью, истощенный битвой, Брайан стоял над телом Лиг-магта и смотрел на мертвого противника.

Смерть заполнила комнату.