Глава 22

— Сразу и не поймешь, что хуже, погода или пассажиры, — философствовал второй помощник.

— Не мне судить, сэр, — ответил рулевой. Он сорок лет прослужил во флоте, но акцент сразу выдавал коренного лондонца. — А пассажиров я не вижу.

— Счастливчик. Иногда попадается красотка, с которой можно поболтать за обеденным столом, заглядывая в декольте, а то и закрутить классический корабельный роман. Но обычно они старые, уродливые, занудные и к тому же американки.

— Янки — хорошие парни. Плавал с ними во время войны. Эсминец янки вытащил меня из воды после того, как мы получили в борт немецкую торпеду.

— Я больше полагаюсь на защиту небес, а не наших доблестных союзников. Они, судя по всему, самые здоровые люди в мире, потому что живут вечно и копят деньги, чтобы потом отправиться в круиз на таком корабле.

Штурвал щелкнул три раза: рулевой вернул лайнер на заданный курс. Волны продолжали бить в правый борт, и от рулевого требовалось немалое мастерство, чтобы не позволять кораблю сильно отклоняться от курса. Но рулевой «КЕ-2» прекрасно знал свое дело и много раз чуть разворачивал лайнер носом к огромной волне, чтобы удержать корму от глубокого падения. Волны появлялись из темноты, пенной шапкой вздымались над бортом и исчезали. Болтовня офицера рулевому только мешала. Но он понимал, что того мучает скука. Даже в такой шторм всю работу выполняла электроника. А ему оставалось только смотреть на показания приборов.

Второй помощник действительно скучал. А поболтать любил, все равно с кем, даже со старушками. За его спиной открылась дверь, и он порадовался тому, что у него может появиться новый собеседник. Если только капитан не нагрянул с проверкой. Он повернулся, и у него отвисла челюсть. Перед ним стоял человек в резиновой маске обезьяны. Еще двое прошли на мостик.

— Эй, послушайте! Сюда посторонним вход... Яркая вспышка, боль, и в себя второй помощник пришел уже на полу. Он прижимал руку к лицу, а когда оторвал, увидел, что она вся в крови.

— Вставай. — Незнакомец взмахнул пистолетом. Второй помощник понял, что им его и ударили. Он встал и увидел, что все, кто нес вахту, стоят с поднятыми руками.

— Очень хорошо, — кивнул один из незнакомцев. — А теперь отойди туда, — по-английски он говорил чисто, но с каким-то акцентом. Второй помощник предположил, что родной язык этого человека — испанский. «Неужели это кубинцы? — подумал он. — Но что здесь делают вооруженные кубинцы? Похищают лайнер?» Такого просто не могло быть, но вот случилось. Второй помощник краем глаза ухватил телефон, висевший на перегородке. Задался вопросом, сможет ли добраться до него. Чтобы предупредить капитана.

* * *

— Вы что, сошли с ума? Кто дал вам право заходить в мою каюту?

Капитан проснулся, едва вспыхнул свет, и теперь грозно смотрел на стоящего у кровати и дрожащего всем телом стюарда.

— Что происходит? Говорите!

Только тут капитан увидел другого мужчину, который стоял позади стюарда, вдавливая дуло автомата в его спину. Мужчину в дешевом костюме и фран-кенштейновской маске на лице.

— Одевайтесь, — приказал мужчина. — Быстро.

* * *

— Плотный сегодня поток, — заметил третий радист, наблюдая за трескотней телекса. — А казалось бы, с закрытием биржи на уикенд брокера наших пассажиров могли бы и отдохнуть.

Монотонная трескотня вгоняла в сон. Глаза его начали слипаться, он резко дернул головой. И даже пожалел о прежней работе, когда приходилось корпеть долгие часы, расшифровывая кодированные послания. Тяжелая работа, но интересная. Теперь же, со спутниками связи и компьютерами, многое упростилось. Сообщения автоматически кодировались при отправлении и раскодировались при приеме. Тут стрекотание телетайпа заглушил глухой удар и вроде бы стон.

— Нельзя засыпать на работе. — Он повернулся и обмер.

Второй радист лежал, уткнувшись лицом в стол, над ним склонился мужчина в маске. Другой мужчина молча наставил на него автомат.

— Будь я проклят, — пробормотал третий радист и медленно поднял руки над головой.

* * *

— Мостик, капитанская каюта и радиорубка захвачены, — сообщил Хосеп по телефону. — Ты и Хорхе нам не нужны. Берите кассу.

Консепсьон долгих двадцать минут ждала у телефонного аппарата в нише под трапом G. В кассе остался один ночной клерк, вот они и оставили этот объект напоследок. Консепсьон и еще один тупамарос стояли у телефона на случай, что они срочно понадобятся в другом месте. Все прошло как по писаному.

— Очень хорошо, — ответила она. — Мы с Хорхе уже идем.

— Помощь не нужна?

— Двое на одного. Неплохие шансы. — Она повесила трубку и махнула рукой Хорхе. Тот осторожно поднялся со стула и наклонился, чтобы поднять футляр для виолончели. Дромамин держал морскую болезнь под контролем, но все же Хорхе чувствовал себя не в своей тарелке.

Они молча поднялись по трапу, остановились у дверей кассы. В коридоре не было ни души. Подобные операции они проводили не один раз, так что слова не требовались. Хорхе открыл футляр, достал два автомата, футляр положил на пол. Они переглянулись, сняв автоматы с предохранителя и передернув затвор, чтобы дослать патрон в патронник. Потом Хорхе достал из кармана резиновую маску вампира, натянул на лицо. Консепсьон взялась за ручку двери и кивнула. Хорхе поднял автомат.

— Пора. — И она распахнула дверь.

Хорхе ворвался в кассу с криком: «Все руки вверх! Быстро!»

И действительно, все произошло быстро. За столом сидел седовласый клерк с большими, ухоженными усами. Он читал журнал и оторвался от него, вскинув глаза на Хорхе с автоматом в руках. Под журналом клерк держал наготове пистолет.

Хорхе так и не понял, что произошло. Дуло пистолета появилось из-под журнала, прогремел выстрел, пуля попала ему прямо в сердце. По инерции он продолжал двигаться вперед и рухнул лицом на стол.

У Консепсьон не было времени вспомнить о приказе не стрелять, и только отменная реакция спасла ей жизнь. Она переступила порог чуть позже Хорхе, и пистолетному стволу пришлось повернуться, чтобы взять ее на мушку. Этого мгновения хватило, чтобы нажать на спусковой крючок и выпустить двухсекундную очередь. Клерка отбросило на спинку стула, Консепсьон подскочила и прикладом вышибла пистолет из слабеющих пальцев. Он так и остался сидеть, не отрывая от нее взгляда. Две пули попали в клерка, одна — в грудь, вторая — в бок, остальные — в перегородку за его спиной. Одежда начала набухать кровью, но клерк не обращал на это внимания, как и на сломанные пальцы руки.

— Я не знаю, что за глупую игру вы затеяли, — прорычал он, — но с рук это вам не сойдет.

Консепсьон, держа его на прицеле, подтянула второй рукой телефонный аппарат, быстро набрала номер.

— Да? — ответил Хосеп.

— Касса наша. Один человек, кретин, оказал сопротивление. Хорхе мертв. Мне пришлось стрелять.

— Клерк тоже мертв?

— Нет. Ранен. Надеюсь, что тяжело. Прикончить его?

— Пока не надо. Не спускай с него глаз. Запри дверь. Я кого-нибудь пришлю.

Хосеп пришел сам, через несколько минут постучался в дверь. Консепсьон впустила его, следом тупамарос закатил инвалидное кресло. Тупамарос был в маске, Хосеп, как и Консепсьон, — без. Он сурово посмотрел на раненого.

— Герой войны. Ты только взгляни на орденские ленточки на его пиджаке. Даже Крест Виктории. Да, ему не повезло. Ладно, начнем с Хорхе. Он мертв?

— Да.

— Еще один мученик. Займитесь им. Посадите в инвалидное кресло, укройте одеялами. Я буду охранять этого недоумка, а вы вывезите Хорхе на палубу и сбросьте за борт.

Раненый следил взглядом за Консепсьон и тупамарос, пока те не выкатили инвалидное кресло за дверь.

— Собираетесь отправить меня туда же? — спросил он Хосепа.

— Ты говоришь на испанском?

— Более-менее. За тридцать лет службы в гвардии пришлось побывать в разных местах. Стреляю без промаха, как убедился твой дружок. Я последую за ним?

— Нет. Мы не преступники. Тебя отведут к доктору.

— Это хорошо. Сними трубку и набери ноль. Телефонистка пришлет санитаров с носилками.

— Я говорю о другом докторе.

— Я это уже понял. — Голос старого гвардейца не менялся, хотя кровь уже начала капать на плитки пола. — Тебе это не сойдет с рук, за пиратство придется отвечать.

— Береги силы и заткнись, — бросил Хосеп. Выходка старика привела к некоторым изменениям в намеченном плане, но не слишком серьезным. Предстояло убрать его отсюда, замыть кровь, привести все в порядок. Хосеп решил, что оставит здесь одного человека. А потом они перейдут к следующему этапу. До половины первого еще оставалось несколько минут. Пока все шло очень даже хорошо. А без потерь на войне не обойтись.

Когда Консепсьон и тупамарос вернулись с пустым креслом, Хосеп нашел в соседнем кабинете аптечку первой помощи, взял оттуда бинты. Гвардеец не протестовал, когда Хосеп разорвал на нем одежду и перевязал раны.

— А ты у нас самаритянин, — прокомментировал гвардеец, его лицо заметно побледнело.

— Нет, — покачал головой Хосеп. — Просто не хочу, чтобы в коридорах остались следы крови. — Он выпрямился, огляделся. — Наведи тут порядок, Консепсьон. Замой кровь, завесь пулевые отверстия какими-нибудь картами или заставь книгами. Дверь не отпирай, пока тебя не сменят. Я не думаю, что в эту ночь сюда заявится кто-нибудь из пассажиров.

Когда раненого усаживали на кресло-каталку, с его губ против воли сорвался стон. Ни в коридорах, ни в лифте им никто не встретился, и они незамеченными добрались до каюты Хосепа. Она находилась внизу, на третьей палубе, без окна или иллюминатора, близко к корме. Небольшая по размерам, она напоминала номер мотеля, обладая всем необходимым для длительного проживания. А поскольку располагалась ниже верхних палуб, качка в ней ощущалась гораздо слабее. Однако близость мощных двигателей вызывала вибрацию стен и постоянный гул.

— Он ранен, но опасен, — предупредил Хосеп. — Будь настороже. И он понимает испанский.

Оставив тупамарос в каюте, Хосеп поспешил к лифту, поднялся на шлюпочную палубу и направился в капитанские апартаменты. Войдя, сразу почувствовал повисшую в воздухе напряженность. Капитан Рэпли сидел на диване, полностью одетый. Он встретил Хосепа мрачным взглядом. Испуганный стюард находился рядом с одним из офицеров корабля. По его лбу стекала кровь, один глаз быстро заплывал.

— Третий помощник, — доложил вооруженный тупамарос в маске. — Неожиданно пришел на мостик. Его привели сюда, как ты и приказывал.

— Хорошо, мы сможем его использовать. — Хосеп повернулся к капитану. — Я хочу, чтобы вы по телефону отдали несколько приказов, нормальным голосом, чтобы никто ничего не заметил.

— Идите к черту.

— Я не собираюсь применять к вам силу, капитан, потому что мне известен ваш послужной список, и я знаю, что вы — очень сильный человек. Но я также знаю, что вам небезразлична судьба ваших подчиненных. Вы меня узнаете?

— Я лишь вижу, что вы — урод и в отличие от ваших сообщников вполне можете обойтись без обезьяньей маски.

— Не выводите меня из себя, капитан, я начинаю терять терпение. — Он повернулся к двум членам команды. — Кто-нибудь знает меня? Говорите, я слушаю.

Стюард со страхом взглянул на него, на капитана, отвел глаза. От Хосепа это не укрылось.

— Ты, — указал он на стюарда. — Ты меня узнал?

— Возможно, сэр, но я не уверен. Мог ваш фотоснимок быть в «Мировых новостях»? Вместе со статьей?

— Возможно. Как меня зовут?

— Джосеп, сэр, что-то вроде этого. Вы имеете отношение к таппе... маррос.

— Ты прав. Я — Хосеп. Мы — тупамарос. И что про нас говорилось в статье?

— Много чего, сэр, вы уж извините, я повторяю то, что прочитал. Вы — партизаны, только действовали в городах, коммунисты. Вы убивали, взрывали, грабили банки, все такое...

— Близко к истине. Если убрать пропагандистские ярлыки, все остальное — правда. Теперь вы понимаете, капитан? Вы хотите, чтобы я подтвердил свою репутацию? Вас я не трону, но с радостью изувечу, а может, и убью нескольких членов вашего экипажа. Вы мне верите?

— Да, — холодно ответил капитан. — Я читаю журналы, вызывающие больше доверия, чем «Мировые новости», и знаю о вас достаточно много. Что вы хотите?

— Отлично. Я хочу, чтобы вы позвонили в машинное отделение, главному механику или кому-то еще, вам виднее. Придумайте некую ситуацию на второй палубе, требующую присутствия там одного человека с ацетиленовым резаком. Не говорите ничего такого, что может вызвать подозрения. Вы прикажете этому человеку встретиться вот с этим офицером, и мы пройдем в нужное нам место. Понятно?

— Более чем.

— Вот и хорошо. Вы позвоните отсюда, а я буду слушать по параллельному аппарату в вашей спальне. И, пожалуйста, без глупостей, капитан.

Все прошло гладко. Капитан показал себя здравомыслящим человеком. Десять минут спустя Хосеп и офицер встретили в условленном месте матроса из машинного отделения, который поднялся на вторую палубу с ацетиленовым резаком. Матрос и офицер пришли в ужас, узнав, что вскрывать придется сейф, но оружие быстро убедило их, что другого пути нет. Матрос надвинул на лицо защитную маску, зажег факел и принялся за работу. Хосеп оставил Консепсьон за главную и вместе с офицером вернулся в капитанские апартаменты. Все шло по заранее намеченному плану, и его сие очень даже радовало. Радиорубка, захваченная Диасом и его парагвайцами, находилась неподалеку от капитанской каюты. Его встретил сам Диас, закрыл за ним дверь, лишь после этого снял резиновую маску.

— Эта штуковина ужасно вонючая, и вспотел я в ней, как мышь.

— Мы носим их по веской причине. Меняем людей, меняем маски, и им и в голову не придет, что нас очень мало. Мы с Консепсьон ходим без масок для устрашения. Им хорошо известна наша репутация.

— Я все это знаю... но ужасно неудобно. Как идут дела?

— Лучше не придумаешь. Только один убитый, а корабль наш. Сейчас свяжемся с траулером и договоримся о месте и времени встречи. Я пошлю радиограмму в Акапулько, где станция принимает их круглые сутки. Оттуда мой человек свяжется с траулером. Код у нас простой, текст радиограммы обговорен заранее.

— Тогда посылай ее, и скорее поставим точку. Радист с готовностью выполнял все приказы. На установление контакта с Акапулько у него ушло несколько минут, потом он отправил радиограмму. Должно быть, человек Хосепа ждал на станции, потому что ответ пришел сразу. Как только печатающее устройство выдало текст, радист оторвал ленту и передал Хосепу. Тот ушел в соседнюю комнату, чтобы расшифровать послание. На это ему потребовалась пара минут. Потом он открыл дверь и знаком позвал Диаса. Лицо его стало белым, как полотно, словно он только что увидел собственную смерть.

— Черт побери, черт побери! — Его кулак вновь и вновь опускался на стол.

— Что не так? — спросил Диас.

— Все... вот что так. — Он смял ленту в комок. — Беда! Из-за шторма. На траулере, который должен был взять нас на борт, технические неполадки. И теперь они нас совсем не ждут! Направляются в ближайший порт для ремонта.