Ирландия в ярости

Президент Авраам Линкольн поднял голову от бумаг, которые подписывал, и поглядел на вошедшего секретаря Джона Николая.

— Дайте мне покончить с этим, Джон, потом я весь внимание. Похоже, бумаги с каждым днем все прибывают.

Промокнув подпись, он положил стопку документов в ящик стола, откинулся на спинку кресла и вздохнул с облегчением.

— Итак, чем могу служить?

— Пришел военный министр Стэнтон. Хочет поговорить с вами о каких-то срочных делах. А с ним генерал Мигер.

— Ирландия, — устало покачал головой Линкольн. — Эта несчастная страна все еще страдает после всех перенесенных бедствий. — Он встал и потянулся. — Хватит мне сидеть за столом на сегодня. Не будете ли вы добры сказать им, чтобы ждали меня в комнате кабинета министров?

Президент вытер кончик пера и закрыл чернильницу. Бумажной работы на сегодня достаточно. Пройдя по коридору, он вошел в комнату кабинета. При его появлении двое мужчин, стоявших у окна, обернулись к нему.

— Джентльмены, пожалуйста, присаживайтесь.

— Спасибо, что согласились увидеться с нами, — сказал Мигер.

— Опять Ирландия?

— К сожалению, сэр. Я получил чрезвычайно тревожное донесение.

— Как и я, — столь же угрюмо подхватил Стэнтон. — В нейтральных водах захвачен еще один корабль. Хлопковое судно на пути в Германию вместе с грузом. Доставлено в Англию, где владельца и офицеров отпустили. Но ее несчастный экипаж силком завербовали в британский военный флот. Офицеры возвращались через Францию, вот почему мы узнали об инциденте только теперь.

— Значит, 1812 год сызнова?

— Вот уж действительно.

Будет ли война снова — и по той же самой причине? Президент тяжко вздохнул, даже не заметив этого, и прижал ладонь к разболевшейся голове.

— Я тоже получил донесения, — вставил Мигер. — Нам было известно, что англичане уже несколько месяцев собирают и куда-то увозят ирландцев, но мы и понятия не имели, что с ними происходит. От них не было никаких вестей, будто они бесследно пропадали. Но теперь мы знаем. Весть дошла до нас, и за ее подлинность ручаются. Власти устроили лагеря, концентрационные лагеря, как они их окрестили. Два человека бежали из лагеря близ Бирмингема, и один из них добрался до Белфаста. Они говорят, в этих жутких местах держат не только мужчин, но и женщин, и даже детей. Условия жизни в лагерях просто ужасные. Никого ни в чем не обвиняют, просто держат в заключении против их воли. Это не просто преступление против личностей — это преступление против целой нации!

Линкольн слушал в молчании, глядя на сгущающийся за окном мрак и чувствуя, что такой же мрак сгущается в его душе.

— Мы должны что-то предпр инять, но ничего не могу придумать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Надо созвать заседание кабинета. Завтра утром. Может, более холодные и трезвые головы найдут какие-нибудь ответы. Полагаю, надлежит подать официальный протест...

— Они проигнорируют его так же, как игнорировали все остальные, — покачал головой Стэнтон. Затем, по какой-то своей ассоциации, осведомился:

— От генерала Шермана еще никаких вестей?

— Никаких. Как же я их жду! За годы войны я привык надеяться на него. Наша страна в неоплатном долгу перед ним. Вне всяких сомнений, на этого человека можно положиться в случае национальной катастрофы. Меня тревожит его безопасность, потому что я уверен: он участвует в каком-то отчаянном предприятии. Хотел бы я знать, где он сейчас...

А за океаном, на берегах страны, подвергшей их столь суровому испытанию, Шерман смотрел в подзорную трубу на полуостров, далеко выдающийся в море.

— Он называется Ящерицей, — поведал граф Корженевский. — Странное название — да при том старинное. Никто не знает, с чего это полуостров назвали именно так. Но на современных картах он выглядит как ящерица — о чем не могли ведать люди, давшие ему такое название. Такая вот загадка. А самый кончик называется Краем Земли — и вполне справедливо. Это самая западная точка Британии. Вот там и располагается городок Пензанс.

Шерман повернул трубу, чтобы навести ее на город.

— Здесь оканчивается Великая Западная железная дорога.

— В самом деле.

— Я бы хотел сойти на берег, чтобы посетить город. Или это слишком рискованно?

— Проще пареной репы, старина, как сказал бы граф Игги. Это не то что посещение военного объекта — так сказать, визит в логово льва. Это тихое, сонное местечко с приемлемой бухточкой, где мы можем причалить среди прочих яхт. Очень не помешает прогуляться по берегу, выпить теплого британского пива и все такое. Пока говорить с местными буду только я, никакой опасности нет.

— Так и сделаем, — решительно заявил Шерман.

Жаркое солнце рассыпалось бликами по сланцевым крышам Пензанса. Когда они подходили к гавани, оттуда как раз вышел паровой паром, направляющийся на острова Силли. Граф и трое американских офицеров в костюмах яхтсменов отправились в весельной шлюпке на берег. Корженевский был прав: на их прибытие не обратил внимания ровным счетом никто. Рыбак, чинивший сети на берегу, поглядел на проходящих, почесал нос и вернулся к работе. Было воскресенье, и на берегу хватало нарядно одетой публики. В такой день приятно пройтись на свежем воздухе.

Впереди высилось здание железнодорожного вокзала. Оглядевшись, чтобы увериться, что никто их не услышит, Шерман вполголоса обратился к графу:

— Препятствует ли нам что-нибудь зайти туда?

— Ничего. Я наведу кое-какие справки в билетной кассе, пока вы, джентльмены, подождете меня в сторонке.

— И оглядимся, — с улыбкой подхватил капитан Уилсон. Как только они ступили на берег, он только и делал, что окидывал все вокруг пристальным взглядом топографа.

Поднявшись по невысокой лестнице, они вошли в здание вокзала. Поезд как раз отправлялся, и они, подобно многим другим, поглядели, как двери вагонов захлопнулись и кондуктор дал свисток. Начальник станции в мундире, с золотой часовой цепочкой поверх жилета, махнул машинисту флажком. Паровоз загудел, выпустив в небо столб пара, и, изрыгая тучи дыма, потащил поезд со станции.

— Джентльмены, — громко сказал граф, — по-моему, вон там бар. День нынче жаркий, и, думаю, никому из нас не помешает освежающий стаканчик эля.

Они в молчании уселись вокруг стола. Напитки принесли почти тотчас же. Все четверо неспешно потягивали эль, озирая вокзальную сутолоку. Затем, покончив с напитками, той же ленивой походкой двинулись обратно к ожидающей шлюпке.

— Я должен заняться черчением сразу по возвращении, — сказал Уилсон. — Просто торопливые наброски, пока воспоминания еще свежи.

— Несомненно, — поддержал Корженевский. — Времени убрать бумаги в сейф будет предостаточно, если к нам приблизится какое-нибудь другое судно. Прогулка была весьма полезной, не так ли, джентльмены?

— Совершенно верно, — подтвердил Шерман. — Но я хотел бы увидеть кое-что еще.

— И что же?

— Совершить небольшое путешествие по железной дороге, граф. И я бы хотел, чтобы вы составили мне компанию при поездке в Плимут.

Поймав себя на том, что челюсть у него отвисла, Корженевский резко захлопнул рот. Вслух же запротестовал Фокс:

— Генерал Шерман, в своем ли вы уме? Плимут — крупная военно-морская база, притом бдительно охраняемая. Пытаться проникнуть туда — чистейшее безрассудство.

— Я прекрасно это осознаю, но вовсе не намерен даже близко подходить к военным. Позвольте растолковать, что у меня на уме. Граф, если вы будете добры достать карты из своего сейфа, я с радостью объясню вам свои задумки.

Шерман разложил карты на столе, и остальные подались вперед, чтобы лучше видеть. Даже Уилсон оставил свои чертежи, чтобы поглядеть, что затевается. Генерал провел пальцем вдоль корнуолльского побережья, где он начертил карандашом линию, ведущую в глубь суши.

— Это линия Великой Западной железной дороги, произведение строительного искусства великого инженера Изамбара Кингдома Брюнеля. До строительства железной дороги в этом гористом краю не было вообще никаких дорог. Откуда следует, что все сообщения проходили только морем. Брюнель не только провел железную дорогу через эту пересеченную местность, но и выстроил здесь, у Солташа, большой мост, перекинувшийся через реку Тамар. Всего шесть лет назад — помню, тогда я читал об этом с большим интересом. Многим казалось трюизмом, что река чересчур широка и мост через нее перекинуть невозможно. Обычными строительными способами — наверняка. Но этот великий инженер стал провозвестником совершенно нового метода строительства, вытеснившего паромную переправу и впервые связавшего Корнуолл железной дорогой с остальной Британией. А здесь, по ту сторону реки, находится город Плимут. Я хочу доехать поездом до Плимута и ближайшим же поездом вернуться в Пензанс. Я вовсе не намерен даже близко подходить к военно-морской базе.

— Не имеет ли эта поездка какого-либо отношения к планам, которые вы упоминали пару дней назад? — пристально взглянул на него Фокс.

— Не исключено. Скажем так: мне нужно побольше сведений об этой стране, прежде чем я смогу окончательно определиться. Но мне потребуется ваша помощь, граф.

— И вы ее получите, непременно получите. — Погрузившись в раздумья, граф принялся вышагивать из угла в угол. — Но мы должны тщательно подготовиться, чтобы этот план — или вернее будет назвать его авантюрой? — удался. Ваши волосы и бороду нужно покрасить заново, чтобы они не вызвали подозрений. Утром я съезжу на берег, чтобы купить подходящую одежду, хотя бог ведает, что за платье для джентльмена можно там отыскать. Далее я должен купить билеты — притом в первый класс... И, полагаю, вы внимательно изучили «Брэдшоу» и выработали график?

— Да, — добыв из кармана полоску бумаги, Шерман передал ее графу. — Вот поезда, на которых мы поедем. Мне кажется, при надлежащих приготовлениях эта поездка будет успешной.

— Итак, решено! — граф радостно хлопнул в ладоши. — Надо выпить шампанского за удачное путешествие.